Перевёрнутое небо. Валерий Бронников

ектуальной издательской системе Ridero

      Об авторах

      Валерий Викторович Бронников родился первого апреля 1949 года – путешественник, исследователь, самодеятельный поэт и писатель, рыбак и охотник, инженер-механик по эксплуатации самолётов и двигателей, с рождения жил в Арктике и районах, приравненных к ней, из семьи коренных поморов.

      Он много ездил по Северу на разных видах транспорта, в том числе на собаках, оленях, лошадях и современном транспорте; исходил пешком не одну тысячу километров. Работал по специальности более пятидесяти лет, что позволило в течение многих лет летать над бескрайними просторами тундры и лесотундры. Дважды ходил на дюралюминиевой лодке под подвесным мотором из Лешуконского на полуостров Канин; путешествовал по морским просторам и на других судах, в том числе и под парусом; управлял самостоятельно маломерным судном на море с четвёртого класса школы.

      Наталья Валерьевна Дикина, дочь Валерия Бронникова, родилась в Архангельске 26 июня 1971 года, где проживает по настоящее время. Много жила на побережье Белого моря на родине предков, хорошо знает законы моря, попадала в шторм на обыкновенной деревянной лодке. Она любит путешествовать и рыбачить в любое время года; пишет картины, а в последнее время и книги.

      Авторы являются членами творческого объединения «Вашка».

      Перевёрнутое небо

      Маленький деревянный аэровокзал местных авиалиний с надстроенными причудами неизвестного архитектора возвышался над остальным, серым в это время года, ландшафтом. Высокие мачты и причудливо развешенные антенны придавали ему вполне авиационный вид. Дополнял картину длинный полосатый конус-указатель, указывающий направление ветра, прикреплённый к отдельной мачте и висевший сегодня безвольно, как обыкновенная полосатая тряпка, свисающая книзу.

      Этот домик ежедневно жил своей однообразной жизнью, впитывая в себя отлетающих пассажиров и выталкивая из своих дверей прилетевших. Один раз в час к автобусной остановке возле дверей аэровокзала подъезжал неповоротливый жёлтый ЛиАЗ, выпуская своих утомившихся поездкой пассажиров с тюками, котомками, мешками, кузовами и баулами перед дверями аэровокзала. Местные люди спешили в недалёкий перелёт на малую родину, а другие пассажиры терпели неудобства воздушного путешествия, чтобы выполнить появившиеся дела в пункте своего временного назначения и вернуться затем обратно.

      Аэровокзал постройки пятидесятых годов двадцатого века существовал, не радуя комфортом, но и не обижая своих гостей. Здесь имелось всё, что предусматривают многочисленные инструкции: комната матери и ребёнка; работающий по непонятному расписанию медпункт, помеченный табличкой с красным крестом; с устоявшимися запахами туалет «прямого падения»; холодный зал ожидания с обшарпанными деревянными креслами, по создающемуся впечатлению заимствованными из кинотеатра середины века; множество разных табличек, в том числе и табличкой с расписанием вылета самолетов, написанной почему-то от руки; касса с привлекательной, полной, но хамоватой, кассиршей, отвечающей всем подходившим к кассовому окошку клиентам: «Билетов нет!», а чаще, встречающей всех табличкой «Ушла на обед», причём, длительность и время обеда не регламентировались никакими нормами, но окошко обязательно открывалось перед вылетом какого-либо самолёта. Часы работы кассы на табличке имелись, но по какому-то неизвестному когда-то и кем-то заведённому правилу расписание работы кассы устанавливала эта полновластная хозяйка, которая могла перед лицом очередного клиента задёрнуть шторки маленького окошечка на неопределённое время без каких-либо объяснений.

      Здесь всё выглядело так же однообразно, как и по всей великой стране, называемой Советский Союз: везде, в малых городах и сёлах, одинаково некомфортно, но вполне жить можно, а улететь, если сильно захотеть, тоже можно, за свои же деньги протолкавшись в утомительном ожидании долгие часы.

      Самая главная достопримечательность и любимое местом пассажиров – буфет с обшарпанными круглыми столиками на высокой ножке, которые позволяли сэкономить на стульях, но, на которых всегда имелись разводы от некачественной влажной уборки, а зачастую стояла неубранная посуда с остатками пищи от освободивших стол пассажиров.

      Основная масса ожидающих своего вылета пассажиров кучковалась в непринуждённой беседе в этом простом, но располагающем к разговору, месте, где к столу подавали свежее пиво и временами можно было разжиться заветными «сто грамм» по ресторанной цене, а хлеб всегда имелся в тарелке на столе, нарезанный аккуратными ломтиками, на которые любили садиться местные жирные прикормленные мухи. А ещё на столе имелись горчица, солонка без соли и перечница без перца.

      Стоял конец октября. На улице обычная погода для этого времени года. Она хоть и скверная, но позволяла маленьким трудягам Ан-2 и Як-12 выполнять свою монотонную работу: возить самых обычных, по-своему разных, деревенских жителей в их насиженные, до боли родные, места. У кого-то из пассажиров направление в больницу;