Директива – уничтожить. Михаил Нестеров

тебе письменную.

      Рябов не двинулся с места. КГБ сейчас называется по-другому, перестал существовать и Исполнительный отдел «В», куда направлялись столь деликатные просьбы, тем более что Рябов лично приговор в исполнение приводить не будет: он только в свое время отдаст команду. Поэтому настоял на своем.

      Через несколько минут он имел на руках следующую директиву:

      Совершенно секретно

      Руководителю следственной группы

      подполковнику Рябову М. А.

      В одном экземпляре

      Только для прочтения

      Никишин Антон Николаевич – ликвидировать.

      Заместитель директора ФСБ РФ

      генерал-майор А. Писарев

      Машинописный текст, ни числа, ни подписи, ни номера регистрации.

      Писарев смотрел на него мрачно.

      – Теперь доволен? – спросил он.

      Отвечать «нет» сейчас не было никакого смысла, и Рябов сказал «да».

      – Можешь оставить ее себе, – разрешил генерал. – Можешь размножить и расклеить на столбах. Сыщи этого сопляка быстро. Кто бы ни задержал его – МВД, пограничники, сами военные или прочая братия, твой человек должен быть в том месте быстрее, чем он заговорит.

      Еще не было никаких материалов о рядовом Никишине и хищении на складе войсковой части 14462, кроме предварительного результата оперативной ревизии, проведенной на складе. Их не было даже у самого Рябова; может быть, что-то раскопал Веригин, которому вскоре предстоит сдать все дела Рябову. Ничего не было, а Писарев уже дал директиву – уничтожить. Ничего не было, но это «ничего» было более чем серьезным.

      Вспоминая разговор с Писаревым и сопоставляя его с недавними высказываниями Семенова, Рябов обозвал про себя генерала костоломом. «Поставил диагноз… Но жить будет. Пока». Потом в компанию Писарева он присоединил себя и Семенова. Последний, склонившись над материалами дела, не переставал бубнить: «Он психованный профи. Что может быть хуже?»

      3

      Антон Никишин вошел в зал билетных касс, когда часы показывали 00.03 Москвы. У окошек народу почти не было, несколько человек стояли у огромной карты России, безучастно глядя на паутину железных дорог.

      Антон, вынув из кармана водительское удостоверение Аркадия Разгона, протянул кассиру.

      – Один билет на ближайший поезд до Москвы.

      Кассирша, рябоватая женщина лет сорока, не мигая, даже не раскрыв удостоверение, лениво уставилась на Антона – симпатичный, лицо волевое, взгляд открытый, над бровью мужественный шрам.

      – Билеты продаются только по предъявлении паспорта.

      Антон виновато улыбнулся.

      – Мой паспорт сейчас на прописке.

      Кассирша пожала плечами.

      – Только по предъявлении паспорта.

      – Но мне нужно срочно уехать.

      – А мне нужно долго сидеть здесь.

      – Водительское удостоверение тоже документ.

      – Я работаю не в ГАИ. Попросите гаишника, может быть, он отвезет вас в Москву.

      –