Директива – уничтожить. Михаил Нестеров

Романова, сделал неожиданный вывод: хрипотца шла капитану.

      – Это понятно, – заметил Рябов, выслушав разъяснения капитана, – протокольная система, не больше; хотя определенный график должен быть?

      – Он и существует. Так же, как и специфика нашей воинской части и подразделения, которым я командую. Есть и Устав караульной службы. Недавно я перечитывал эту книгу.

      Ироничный тон капитана не задел Рябова.

      – Вернемся к старшему лейтенанту Бойко, если вы не против.

      – Хорошо. В те дни, когда я выписывал Никишину увольнительные, начальником караула по графику был именно старший лейтенант Бойко.

      – А вы не хотели лично поинтересоваться, кто приходил к солдату из вашей роты? Тем более что фамилии посетителей были чеченскими. Вы ведь воевали в Чечне?

      – Воевал, но это не имеет никакого отношения к Никишину, потому что в то время он был допризывного возраста. А тех, кто приходил к Никишину, я видел.

      – Вот как?

      – Да. Когда мне позвонил с КПП Полетаев, я лично прибыл туда, проверил документы.

      – Можете описать внешность посетителей?

      – Конечно.

      – А паспорта? Они были в обложках, имели какие-то пятна на страницах, дефекты на фотографиях? Словом, какие-нибудь особенности.

      Романов, вспоминая, нахмурил лоб.

      – У одного, сейчас не вспомню фамилию, действительно на первой странице паспорта жирное пятно – в левом верхнем углу страницы.

      – А как получилось, что, когда рота заступала в караул, Никишина эта участь миновала в обоих случаях?

      – Я знаю об этом, от караула его освободил врач.

      – С каким диагнозом?

      – Не знаю, спросите у врача.

      – Очень много накладок в этом деле.

      – Лично я накладок не вижу. Никишин знал график дежурств, перед встречами с чеченцами он приходил в медсанчасть и просил освободить его от наряда в карауле. У нас не инженерные войска и не стройбат, если боец говорит, что он плохо себя чувствует, ему верят. У нас не принято «косить» от нарядов.

      – Это я понимаю, а вот не пойму одного: почему он назначал встречи на те дни, когда рота была в карауле.

      – Скорее всего налицо простое совпадение, поэтому Никишин и обращался в медпункт.

      Майор медицинской службы Цибикин, узнав, что его вызывает следователь, поднял запись в журнале и личную карточку Антона Никишина.

      – Абсолютно здоровый парень, – говорил он Рябову, шевеля щеками и носом: таким испытанным методом он поправлял сползающие с носа очки. – Обращался в медсанчасть всего два раза.

      – В течение двадцати дней, – уточнил Рябов.

      – Да, меня тоже это удивило. У него была температура: 37,8 – 29 июня, и 38,1 – это 17 июля.

      – Какой диагноз вы поставили?

      – Острое респираторное заболевание, так как не обнаружил в легких и в дыхательных путях никаких хрипов.

      – А потом вы его наблюдали?

      – Обязательно! Он был у меня и 30-го, и 18-го числа соответственно по месяцам, – абсолютно здоровым.

      – А он не мог принять какой-нибудь препарат, который повышает температуру?

      – Мог, конечно, только