Призрак нереального (сборник). Юрий Горюнов

у меня потом появятся вопросы, могу их задать?

      – Задать можешь, ответ можешь не услышать.

      Я понял, что он все-таки не договаривает и знает больше, чем говорит.

      – А как у вас оказалась Наташа? Сегодня был в роще и встретил ее там. Она вам родственница?

      – Чужая. Она тебе говорила о своей трагедии?

      Я кивнул в знак согласия.

      – У нее сложный период был, психологический надлом. Вот ноги и привели ко мне, и я попытался ей помочь.

      – Удалось?

      – Удалось. Она вернулась к нормальной жизни. А потом стала приходить, хоть я не просил ее. Я не возражаю, и сам еще могу, но возможно это ей надо больше, чем мне. Да ты не смотри, что она такая молчаливая порой. Она веселая, радостная. Полностью соответствует настоящему времени. На тебя вот глаз положила, как и моя Ксюшка.

      – На меня? Я-то ей зачем? С чего вы взяли?

      – Здесь нет чуда, здесь простой опыт жизни, по глазам увидел. Ты мужчина видный. А зачем? Не мое это дело, хотя зачем мужчина одинокой женщине, думаю объяснять не надо. Так что если получиться пообщайся с ней, она умная, интересная.

      – Я это заметил. Я даже сам предложил поговорить, если у нее будет желание, но у нее, думаю, нет недостатка во внимании со стороны мужчин.

      – И правильно сделал. А недостатка нет, но нет и порыва к ним с ее стороны.

      Мы оба замолчали. Я взглянул на фотографии, что на стене:

      – А вот ваша жена, – начал я, но он меня прервал.

      – Об этом поговорим потом. Я тебе хотел сказать о Ксюше… – вдруг замолчал, прервав себя, а я услышал:

      – Это что вы обо мне говорите?

      Я повернулся и увидел, что в дверях комнаты стоит Ксения.

      – Сплетничаете? Дед, ты всего обо мне не говори. Оставь чуть тайны. В женщине должна быть тайна, загадка.

      – Конечно, должна, иначе мир будет скучным и унылым, – поддержал он ее, – проходи, сейчас чай подогрею.

      Он встал и вышел на кухню. Ксения прошла к дивану и села. Она была одета в домашний халат, простой цветной. Лицо уже не было таким бледным и легкий румянец начал возвращаться. Без косметики она была не менее привлекательна.

      – Что страшненькая? – спросила она, видя, что я рассматриваю ее.

      – Что ты. Все хорошо. Врать не буду, бледность есть, но это тебе даже идет. День два и будешь в норме.

      Она игриво вздохнула: – А я думала, моя форма осталась при мне. Дед упомянул, что ты помог ему?

      – Да так по мелочи, на подхвате, – уклонился я от ответа.

      – Что и формы не видел?

      – Я как мужчина формы дорисовываю сам в голове, – снова ушел я от прямого вопроса.

      – И?

      – Замечательно. Но судя по твоим вопросам, внимание мужчин тебя интересует, а значит выздоравливаешь.

      В это время вошел Степан Никодимович и налил Ксении чай в большую чашку. Поставил перед ней вазочку с вареньем и посмотрел на меня. Вопрос мной был понят, как и ответ, и он налил чай для меня.

      – О чем беседа? – поинтересовался он.

      – О моих формах, дед.

      – А что с ними?

      – Поинтересовалась