Шпундер и Новый год. Виктория Викторовна Топоногова

нег, – вздохнул пёс.

      Крысёнок поёжился. Такого ужаса в его маленькой жизни ещё не было.

      Когда в городе выпал снег, стало ещё холоднее. Но в целом вокруг посветлело, длинные декабрьские ночи стали не настолько мрачными и тёмными. Свет от фонарей и витрин, отражаясь от снега, играл разноцветными искрами, пытаясь продлить короткие дни, которые пролетали, едва мелькнув серым небом над крышами. В неосвещённых закоулках почти постоянно стоял густой фиолетовый сумрак. Споря с фонарями, тени от голых деревьев ложились на сугробы причудливыми синими очертаниями.

      В холодную погоду у Шпундера было одно желание: поплотнее перекусить и залечь за тёплую трубу в подвале полицейского участка. Жаль, что нельзя было забиться туда вместе с Брехеном, который жил в вольере. А без Брехена лежать за трубой было скучно.

      Вот на людей холод влиял как-то странно. Они почему-то наоборот начали суетиться, вешать на улице и в помещениях всякие украшения, покупать пачками какую-то непонятную ерунду и упаковывать её в блестящую бумагу.

      – Что это такое у людей творится? – спросил Шпундер, наблюдая за спешащими по своим делам прохожими.

      – А что не так? – повернул к нему одно ухо Брехен.

      – Всё не так. Весь город какой-то не такой. Куча всяких блестящих штук на улице. Шарики, фонарики какие-то… Да, и на каждой улице ёлок понавыростало…

      – А, ну так это ж Новый год скоро… – повёл мордой пёс.

      – Новый год? А как это?

      – Ну как… Один год уходит, другой приходит.

      – А что такое год? – спросил крысёнок.

      – Время. Наше время. Которое мы живём. Э-эээ… Триста шестьдесят пять дней, как люди говорят.

      – И куда же все эти дни уходят?

      – Да никуда. Просто так говорят.

      – Не понимаю. Так они уходят или не уходят?

      – Уходят. Но не куда-то, а просто так.

      – То есть совсем уходят? Прямо вот исчезают? – насторожился Шпундер.

      – Ну вроде того.

      – И как же это… Это же страшно! – крысёнок был близок к панике.

      – Ничего не страшно, – Брехен перевернулся на другой бок. – Я же говорю: один год уходит, другой приходит. Ты и не заметишь ничего.

      – А вдруг один уйдёт, а другой не придёт?

      – Придёт. Всегда приходил.

      – А откуда он приходит?

      – Ниоткуда. Просто приходит.

      – Как это? У меня в этом году, между прочим, много чего хорошего было… и что же, оно тоже исчезнет? А этот, новый… у меня в нём ничего ещё не было. Как в нём вообще жить-то, в этом, из ниоткуда?

      Брехен снова повернулся к крысёнку.

      – Время – понятие неизученное, – сказал он. – Оно приходит ниоткуда и уходит никуда. Его не видно и не слышно. Вот люди и придумали всякие штуки вроде часов, чтобы его измерять. А оно всё равно ускользает.

      – А как оно пахнет? – повёл носом Шпундер.

      – Оно не пахнет.

      – А как тогда узнали, что оно вообще есть? Как узнали, что один год уходит, а другой приходит?

      – Никак. Иди людей спроси, если охота. Короче. Каждый год тридцать первого декабря год кончается. А первого января начинается следующий. Люди веселятся, наряжают ёлки, дети ждут Деда Мороза… И так каждый год. И всё. Понял?

      – Понял, – кивнул Шпундер. – А кто такой Дед Мороз?

      – О-о-о-ооооо… – Брехен закрыл лапами голову. – Иди лучше погуляй по морозцу, чем меня вопросами мучить.

      2

      И Шпундер пошёл гулять по морозцу.

      Его тут же чуть не оглушило петардой, которую люди вздумали запустить во дворе. От неожиданности крысёнок прыгнул в ближайший куст, и ему пришлось выпутывать свой шарф из колючих веток.

      Город был объят праздником: витрины сияли, украшенные искусственными ёлками всех цветов, люди озабоченно таскали колючие деревья на плечах, всё вокруг горело огнями, искрилось, отражалось в зеркальных шарах и игрушках. Больше всего народу было в районе Центральной площади. Рядом на рынке продавались ёлки, украшения, разные поделки и всевозможная еда. На площади дети кормили голубей семечками и хлебом. Шпундер разглядел в стае своего знакомого голубя Али. Его белые кончики крыльев постоянно мелькали среди других, серых. Судя по всему, в данный момент голубь был очень занят.

      Шпундер заглянул на рынке под мясные ряды и стал свидетелем настоящего волшебства: длинная сосисочная змейка ожила и стремительно скользила куда-то между людских ног.

      – Эгей, не так быстро, – Шпундер прихватил её зубами за ускользающий хвост.

      Как ни странно, змейка продолжала скользить, только теперь уже вместе с крысёнком. И остановилась, только когда оказалась под бутафорским основанием большой ёлки посреди площади. Там сосиски аккуратно улеглись перед двумя котятами, чёрным и белым, которые тут же с радостным рычанием на них набросились. А рядом сидела и сверкала жёлтыми глазами угольно-чёрная кошка. Но Шпундера это не испугало,