Охота за слоновой костью. Уилбур Смит

на торговле слоновой костью. Мальчиком я работал помощником резчика в магазине в Тайпее и научился любить и понимать кость, как отец. У него одна из самых ценных коллекций…

      Он замолчал.

      – Прошу прощения. Иногда я поддаюсь страсти, и она уносит меня, но эта пара бивней особенно прекрасна. Трудно найти такие похожие бивни. Отец пришел бы в восторг.

      Чэнгун с тоской смотрел, как бивни уносят на склад и кладут рядом с сотнями других.

      – Любопытный тип, – заметил Дэниэл, когда последний бивень был проштампован и унесен и они с Джонни поднимались по холму в бунгало обедать. – Но как сыну резчика удалось стать послом?

      Джонни усмехнулся.

      – Отец Ниня Чэнгуна, возможно, скромного происхождения, но в низах не задержался. Кажется, он все еще владеет торговлей слоновой костью и большой коллекцией, но сейчас это всего лишь хобби. Он считается одним из богатейших, если не самым богатым человеком на Тайване, то есть, как ты можешь себе представить, очень-очень богат. Как я слышал, он влез во все самые «вкусные» предприятия вдоль всего побережья Тихого океана, да и здесь, в Африке. У него много сыновей; Чэнгун самый младший из них и, говорят, самый умный. Мне он нравится. А тебе?

      – Да, вроде бы приятный, но в нем есть что-то странное. Заметил, какое у него было лицо, когда он смотрел на бивни? Оно было… – Дэниэл поискал подходящее слово… – неестественным.

      – Ох уж эти писатели. – Джонни печально покачал головой. – Если нет никакой сенсации, выдумываете ее.

      И они рассмеялись.

* * *

      Нинь Чэнгун с двумя черными лесничими стоял у подножия холма и смотрел, как Дэниэл и Джонни исчезают за деревьями мсаса.

      – Мне не нравится, что здесь белый человек, – сказал Гомо, старший лесничий Чивеве, подчиняющийся Джонни Нзу. – Может, стоит подождать другого раза?

      – Белый человек уезжает сегодня днем, – холодно ответил Чэнгун. – И потом, тебе уже хорошо заплатили. Сейчас план нельзя изменить. Остальные уже едут сюда, и развернуть их обратно невозможно.

      – Нам заплатили только половину обещанного, – возразил Гомо.

      – Вторую получите, когда работа будет сделана, не раньше, – негромко сказал Чэнгун, и глаза Гомо стали точь-в-точь змеиные. – Ты знаешь, что должен сделать.

      Гомо помолчал. Иностранец заплатил ему тысячу американских долларов. Это его полугодовой заработок. И пообещал еще годовую зарплату, когда работа будет выполнена.

      – Ну так? – настаивал Чэнгун.

      – Да, – ответил Гомо, – сделаю.

      Чэнгун кивнул.

      – Сегодня или завтра ночью, не позже. Будьте готовы, оба.

      – Непременно, – пообещал Гомо, сел в «лендровер», где уже сидел второй черный лесничий, и они уехали.

      Чэнгун вернулся в рондавель в опустевшем лагере для туристов.

      Дом был точно такой же, как остальные тридцать; обычно в прохладное время года все эти дома занимали туристы. Чэнгун достал из холодильника питье и сел на затянутое проволочной сеткой крыльцо,