.

рабский ошейник на ней был, как и на собаках, серебряным, точно такие же широкие браслеты красовались на запястьях. Платье на ней было из ткани, какой могла позволить себе не всякая горожанка, а короткие волосы до блеска вымыты, может быть, и подкрашены – слишком уж они были светлы. По-варварски светлы. Женщина и была варваркой, но опять же, не из тех – хотя бы внешне – варваров, что можно лицезреть на рабских рынках, в доках и кабаках. Так должна была выглядеть мифическая амазонка, воительница и охотница, какими их рисует воображение художников и поэтов, творящих для просвещенных ценителей искусства.

      Таких, как Лоллия Петина.

      Дама, которая должна была стать – уже стала – работодательницей Сальвидиена.

      За то время, что он провел в Арете, он успел прослышать о вдове сенатора и дважды консула Петина – женщине богатой, чрезвычайно образованной, покровительствующей служителям муз. Тем не менее иные слухи представляли ее особой чрезмерно сумасбродной и даже опасной. Однако, встретившись с нею на приеме во дворце имперского наместника Сальвидиен ничего такого за ней не приметил. И, конечно, там при ней не было ни этой рабыни, ни собак. Эксцентричность Лолии Петины, сколь глубоко бы она не проникла в ее существо, несомненно, имела свои пределы. Но, когда достойная дама не общалась с официальными властями, она многое могла себе позволить.

      И позволяла.

      В день, когда их представили друг другу, Сервий Луркон, наместник Ареты, попросил Сальвидиена задержаться для приватной беседы. Адвокат уже несколько раз посещал Луркона с визитом, поэтому доверительный тон, к которому прибег наместник, не выглядел неожиданным.

      – Речь пойдет о госпоже Петине, – сказал он. – Она живет в Арете… точно не припомню, лет пятнадцать, наверное, причем давно уже вдовствует. Муж оставил ее полноправной наследницей, детей у нее нет, близких родственников тоже.

      Сальвидиен внимательно слушал. Луркон был крупным мужчиной лет под пятьдесят, слегка обрюзгшим, почти совершенно лысым. Несмотря на это. было в нем определенное обаяние. Правильное, гладко выбритое лицо с горбатым носом и полными губами, было малоподвижно, темные глаза смотрели насмешливо и благожелательно. Однако Сальвидиен понимал, что наместник пригласил его не для того, чтобы обменяться шутками.

      – Состояние Лоллии Петины не то, чтоб очень велико – в Арете есть люди гораздо богаче, – но весьма значительно. Владеет она – опять таки, по условиям завещания, – и недвижимостью. Это вилла в Сигиллариях, предместьи Ареты, и поместье Гортины – в предгорьях.

      – И права наследования неоспоримы? – осмелился прервать Сальвидиен.

      – Совершенно неоспоримы. И никто на них не покушается. Однако, как тебе, без сомнения, известно, женщина, живущая одиноко, и не имеющая опекуна и защитника, всегда становится мишенью для злых намерений. Тем более, – он вздохнул, – такая женщина, как Лолия Петина. Красивая, состоятельная… и привыкшая поступать, сообразуясь лишь с собственными