Последний Инженер. Евгения Мелемина

невозможно. Карага попробовал просунуть руку, но натолкнулся на препятствие – потревоженный парень тихо застонал.

      – Ага, – сказал Карага и попробовал рельс на прочность.

      Его можно было поднять, но не более чем на двадцать сантиметров, иначе следом потянется весь разваливающийся вагон, и неизвестно, к чему это приведет.

      – Слышишь меня? – спросил Карага у парня.

      Тот прикрыл глаза.

      – Молодец. Слушай внимательно. На твоей руке валяется здоровенная железка, и я смогу ее приподнять, но, чтобы освободить тебя полностью, нужно время. Это время есть у тебя, но его нет у того типа, который валяется прямо за тобой. Сейчас сюда придет медик, и ей придется проползти по тебе, чтобы спасти лысого. Что скажешь?

      Парень снова открыл глаза, облизнул пересохшие губы.

      – Ты точно выживешь, – пообещал Карага. – Позволь выжить и ему. Потерпи. Потерпишь? Будет очень больно, но хуже и так некуда, так что… Ну?

      – Да, – сказал парень надтреснутым голосом.

      Карага кивнул.

      – Я знал, что ты молодец. У тебя на лице написано: я славный чувак и готов позволить докторше прыгать на моих переломанных руках ради мужика, которого я знать не знаю…

      – Прекрати, – гневно сказала Энджи.

      Она появилась почти бесшумно и так и продолжила бы работать в полной тишине, потому что не любила Карагу, но, услышав его напутствие, не удержалась.

      – Уже прекратил, – согласился Карага и отодвинулся. – Еще пожелания?

      – Сделай что-нибудь, чтобы я туда пролезла.

      Караге удалось отогнуть рельс ровно на те двадцать сантиметров, на которые он рассчитывал. Содрогнулся весь вагон, посыпалась какая-то пластиковая мелочь, загудел в напряжении пол, и без того вспоротый и продолжающий разламываться на части.

      – Это все, – сказал Карага. – Дерну хоть на сантиметр дальше – все это развалится к чертям, и эти двое умрут.

      Парень с блестящими глазами выгнулся и взвыл. Вес, снятый с его плеча, высвободил заряд боли от десятка осколков кости, впившихся в мякоть мышц.

      Теперь он с ужасом смотрел на ту часть рельса, которая осталась лежать на предплечье и ладони.

      – Я сделаю укол, – строго сказала Энджи. На парня она почти не смотрела, уставившись в угол с медленно угасавшим лысым, – но все равно будет неприятно. Готов?

      – Неприятно, – хмыкнул Карага, – скажи сразу: тысяча гнилых зубов заболят одновременно и по всему телу! Наш милый героический доброволец, ты должен это знать.

      – Ублюдок, – фыркнула Энджи, всаживая иглу в плечо парня.

      – А ты дура, – сказал Карага.

      – Пошел вон отсюда.

      Карага пожал плечами. Его дело сделано, почему бы и не уйти? На очереди еще два десятка вагонов, и все их нужно обойти как можно быстрее.

      – Позовешь, когда можно будет убрать рельс.

      Он развернулся и выбрался из вагона, а вслед ему полетел режущий, страшный крик человека, по сломанной руке которого поползла увесистая тетка-медик с чемоданом капельниц и шприцев.

      Дальше