Офицерские жены. Мжачих

живыми молодыми глазами и упругой здоровой кожей без единой морщинки.

      –О, господи, опять эти чёртовы стрелялки и самолёты. За тридцать три года службы не надоело?

      –Подожди, подожди, самое интересное.

      –Да у тебя всегда самое интересное война, самолёты, атаки, учения. Ты вот послушай, что ещё этот Сердюков натворил. Оказывается, Сызранское училище было на волосок от закрытия. Последние три года не было набора, и только Шойгу возрождает училище, снова набрали курсантов.

      –Да читал я, читал. По плану набора надо было принять 594 человека, а приняли лишь 320. Отсев составил 38-40 процентов из-за здоровья, слабых знаний. Одно дело, когда всё уже отлажено, у училища свой авторитет, уверенность в завтрашнем дне, тогда и молодёжь стремится поступать туда, и совсем другое – непредсказуемость, непонятное невесомое состояние. Кто же захочет рисковать, терять время? Я знаю, каково это – нам пришлось вообще всё заново начинать в Уфе.

      Он отвлёкся от экрана телевизора и прикрыл глаза. Память тут же услужливо и привычно вернула его в 1986 год. Февраль. Подполковник Воронов с небольшим чемоданчиком сразу же с вокзала поехал на окраину города, где недавно завершилось строительство военного вертолётного училища, и где он должен продолжать службу старшего преподавателя. Приказ Министра Обороны СССР – сформировать училище к 1 января 1986 года, а с сентября начать занятия с курсантами. Но пока здесь стояли только пустые корпуса. Необходимо оформлять классы, аудитории, нужных приборов и оборудования не хватало. Будущие преподаватели дневали и ночевали в аудиториях. Сроки поджимали. Нередко засыпали тут же на столах в классах. И всё-таки 1 сентября занятия начались.

      –Даже не верится, что смогли за такое короткое время всё прекрасно сделать. Начальник училища всех так благодарил, столько тёплых слов сказал. Да мы и сами понимали, что совершили почти невозможное.

      Лиза села рядом, откинулась на спинку дивана. Потом вздохнула:

      –Сколько было переездов за эти годы. И везде начинали с нуля. Иногда не спится, лежу, вспоминаю. Переезды, контейнеры, багажи. Новые городки, только войдёшь в коллектив, привыкнешь, появятся друзья, и через пять – семь лет труба зовёт.

      –Ну такова судьба семей офицеров, тут уж ничего не попишешь. На одном месте все годы не послужишь. У нас ещё и неплохие места были, а моего друга вообще после академии отправили на край света.

      –Ой, сейчас так много говорят и показывают кадры о красотах Дальнего Востока, что будь я моложе лет на тридцать, с удовольствием поехала бы туда, – мечтательно проговорила жена.

      –Ого, замахнулась. Ты же хотела поближе к родителям, а оттуда не каждый год вырвешься за тысячи километров,– пробормотал он, не отрываясь от экрана, где самолёты творили в небе невероятные пируэты. Шли обычные учебные тренировки, а для него до сих пор самолёт- его жизнь. И стоит на улице только услышать знакомый гул высоко в небе, он обязательно будет искать его глазами, найдёт и радостно покажет идущей рядом жене:

      –Вон он, видишь?

      Ну, мальчишка с седой головой. Усмехнулась, а сердце защемило: сколько сил отдано этим самолётам. Она с нежностью посмотрела на мужа и вышла на улицу. Солнце разыгралось не на шутку. Только переступила порог, как обжигающий воздух полыхнул в лицо, словно огонь из печки. Она тут же заторопилась в тень, под яблоню, где стояли маленький столик и стул. Здесь любила сидеть с компьютером или книгой. Уютно устроившись в тени, раскрыла компьютер, пробежала взглядом несколько раз по напечатанным строчкам, но что-то не клеилось сегодня писание. Ни одной порядочной мысли, ни одна строчка не складывается. Она подняла вверх руки, несколько раз глубоко вздохнула и откинулась на спинку стула. В тени яблони так легко дышалось, кресло было таким уютным, что Лиза не заметила, как провалилась в сон. И будто сквозь вату услышала мягкий шорох колёс возле ворот. Хлопнула дверца машины, она подумала, что это сосед приехал на обед. Но её металлическая калитка задребезжала, застучала, и во двор вошли женщина и мужчина. Огляделись, женщина подошла к цветам вдоль дорожки, наклонилась, погладила зелёные веточки и выпрямилась. Лиза глазам своим не верила, ахнула и вышла из своего укрытия возле яблони, заторопилась к неожиданным гостям:

      –Наташка, господи, какое счастье. Лёша, откуда вы? – она обнимала гостей, то отрывалась от них, всматриваясь и смеясь, то снова прижимала к себе поседевшие их головы. – Ой, ребята, какие же мы все стали белые. Но ты, Наташенька, красавица такая же, да, Леш? А ты такой же стройный, – похлопала она его по животу. – Ни одной жиринки. Ну, пошли в дом, буду вас кормить и пытать. Сашу порадуем.

      –Да я уже здесь, – вышел на террасу Саша.– Если Лиза восторгается, то об этом вся улица знает: такая же громогласная тараторка и осталась. Ну, привет, орёл, – обнял друга Саша и поцеловал руку Наталье.

      У каждого к счастью своя дорога

      После ужина, весёлого, сумбурного, с расспросами и ответами, воспоминаниями и смехом в доме стало тише. Мужчины остались в зале, а женщины перебрались на кухню, перемыли посуду, навели порядок и уселись за стол друг против друга.

      – Ну, рассказывай, как вам