Смотрящие вверх (сборник). Владимир Исаев

Краснознамённого полка 20-й дважды краснознамённой стрелковой дивизии.

      Участник боёв ЗКФ, СКФ, ОПАРм, 1-ого Белорусского фронта.

      Ранен и эвакуирован в госпиталь 11.08.44 г.

      В бою 11 августа у села Рябаны в 7 км. южнее местечка Ядув – Польша, товарищ Щетинников уничтожил из пулемёта 15 гитлеровцев, был ранен, но не покинул поле боя.

      31 августа. Комполка подполковник Пирязев.

      Награждён Приказом 019/Н

      Орден Славы 3-й степени.

      От 3 сентября 1944 года (нач. отдела кадров дивизии капитан Бакаев)».

      – Провалялся в госпитале я долго: рана была серьёзной и медленно заживала. Да пока все осколки повытаскивали – тоже время… – дед Николай, непроизвольно потирая ногу, смотрел в ночное окно.

      Отгремела Победа девятого мая, наступило лето: июнь, июль.

      Ура, наконец-то! Вот оно, долгожданное: «Ты здоров, старший сержант! Завтра – домой!»

      Погрузили нас в товарняк: да кто об удобствах в этот момент думал? Четыре года в грязи да холоде – и ничего! А тут какой-то поезд – тоже мне проблема! Но когда мы проехали неделю, то стало как-то неуютно. Останавливались только по ночам: справить нужду и получить паёк на следующий день. Стоянки, как правило, были в открытом поле или в лесу: оцепление НКВД чётко следило за нашими передвижениями. На наши вопросы ответ был один: вы являетесь бойцами Красной Армии и обязаны выполнять приказ «ехать и отдыхать!».

      Через две недели мы приехали. На построении сказали, что Япония объявила нам войну. От себя командир добавил что-то типа: «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!»

      Мы посмеялись и пошли бить японца.

      Воины из них были никакие. Бежали, сдавались, прятались – нам даже неловко было иногда: не война, а позорище какое-то. Хотя люди они с головой. Ровно две недели хватило, чтобы в Японии поняли: так дело не пойдёт. На этом война и закончилась.

      Как-то пленный японец с вызовом нам сказал: «Вы всю жизнь делали пушки, а мы игрушки!» Только не понятно мне стало, зачем идти к людям, которые делали пушки со своими игрушками? Хотя восток – дело тонкое… Хрен их там разберёт, что у них в голове… А японца мы расстреляли: обидно как-то сказал – не подумавши, наверное.

IV

      Поезд мчал по бескрайней тайге. Николай, как и сотни демобилизованных солдат-победителей, сидел в товарном вагоне, свесив ноги и болтая ими, как маленький ребёнок. Домой!

      Для кого как, а для деда Коли дом ещё в раннем детстве кончился. Мать с отцом умерли от голода, а его, чудом выжившего, подобрал в степи Добрый Человек. Так и ходили по ставропольским степным просторам: Добрый Человек, пятилетний Николай и верблюд. Выкапывали ямы и хоронили умерших от голода. Позже его приютил колхоз, который Николая воспитал, дал образование и работу. Но война всё перечеркнула.

      – Ехать опять туда? – дед был в раздумье.

      – Скоро Хилок! – пронеслось по вагону. – Девчат и цветов будет море!

      На каждой станции победителей встречали всем миром: от мала до велика! Солдат буквально