Спецназовец. Шальная пуля. Андрей Воронин

переключил скорость. Коробка передач ответила на это действие протестующим скрежетом шестеренок.

      – Чертово корыто, – высказался по этому поводу водитель. – И когда у нас научатся нормальные машины делать?

      Капитан ФСБ Куницын ездил на службу на трехлетней «тойоте», после которой взятая в ведомственном гараже по оперативной необходимости «пятерка» по ощущению и впрямь напоминала комбинацию ржавого корыта, кухонной табуретки и моторчика от старого рижского мопеда. Она неохотно, через силу разгонялась, еще неохотнее тормозила и скверно слушалась руля Что она умела по-настоящему хорошо, так это ржаветь и глохнуть на каждом светофоре, и, управляя ею, Куницын мысленно проклинал своего шефа, полковника Томилина, который развел такую секретность, словно они готовились накрыть не горстку кавказцев, а шпионскую сеть ЦРУ или штаб-квартиру Аль-Каиды.

      Покопавшись в недрах своей покрытой влажными пятнами куртки, Муразов извлек из-за пазухи несколько сложенных вдвое листов писчей бумаги и протянул их капитану.

      – Покажи, – потребовал тот.

      Издав очередной вздох, кавказец развернул листы и начал по одному демонстрировать их Куницыну, который искоса на них поглядывал. Листов было всего пять, и на каждом красовалась неумело нарисованная от руки схема каких-то помещений – судя по некоторым признакам, жилых. Чертежи были подписаны: «1-й этажь», «2-й этажь», «3-й этажь»; еще здесь были «подвал» и «гаражь».

      – Грамотей, – сказал Куницын. – А чердак где?

      – Нет чердака, – собирая листы в стопку и складывая по старым сгибам, угрюмо ответил Муразов. – Там эта… как сказать…

      – Мансарда, что ли? А она тогда где?

      Вместо ответа кавказец снова развернул и продемонстрировал ему лист с надписью: «3-й этажь».

      – Так бы и написал: мансарда, – недовольно проворчал Куницын и повторил: – Грамотей. Фотографии где?

      Муразов запустил руку в правый карман и выудил оттуда маленький бумажный пакетик, свернутый из обрывка газеты. Развернув его, он показал капитану карту памяти из цифрового фотоаппарата.

      – Все сфотографировал? – спросил Куницын, пряча карту памяти в нагрудный карман. Клочок газетной бумаги он оставил Муразову, и тот рассеянно сунул его обратно в карман. – Разобраться-то можно?

      – Они идут по порядку, – тусклым голосом ответил кавказец. – По часовой стрелке, начиная от главной лестницы. Разберешься, уважаемый.

      – А где наркотики хранятся?

      – Какие наркотики? – вскинулся Муразов.

      Куницын коротко, резко хохотнул.

      – Спокойно, это шутка. Хотя я нипочем не поверю, что в доме так уж совсем и нет никакой дури. Вам же спиртное пить нельзя, как же вы тогда расслабляетесь?

      – Чай пьем, – угрюмо и, как показалось, с ноткой сожаления произнес кавказец.

      – Чай… Чаем душу не обманешь! Неужто хотя бы травкой не балуетесь?

      – Хозяин запрещает, – сказал Муразов. – Говорит, потерпите