Спецназовец. Взгляд снайпера. Андрей Воронин

который этого утраченного железа можно будет списать хоть вагон.

      Его заблуждение было развеяно буквально на следующий день, когда на утреннем построении полковник Логинов вскользь, как бы между прочим, сообщил сержанту Луговому, что слово «гранатомет» пишется с «т» на конце, а не с «д», как написал он. Дружное ржание выспавшейся, отдохнувшей и предвкушающей плотный завтрак десантуры было прервано командой «Отставить!»; тут бы шутке и кончиться, ан не тут-то было. Вечером Баклану выдали новый гранатомет, а уже наутро обнаружилось, что выстрелы к нему аккуратно разрисованы поперечными черно-желтыми полосками и снабжены неровно вырезанными из тетрадного листа бумажными крылышками, а к тубусу при помощи скотча прикреплен еще один листок с надписью: «Гранатомёд. Не влезай – убьёд!»

      На этот раз ржали гораздо дольше – кто-то до самой смерти, а те, кому посчастливилось выжить, до дембеля. Авторство исторической записки принадлежало, без сомнения, Жуку, это было ясно всем, даже не слишком сообразительному Баклану. Понять-то он все понял, но вот сделать ничего так и не сумел: Жук бегал намного быстрее. А теперь ни шутника, ни объекта розыгрыша уже не было в живых, и воспоминание о том, как они погибли, не прибавило Юрию ни оптимизма, ни желания сберечь в целости свой драгоценный эпителий.

      Легко поднявшись по ступенькам, он благосклонно кивнул курившему на крылечке субъекту с фингалом и вежливо сказал:

      – Здравствуйте.

      Субъект не ответил на приветствие, ограничившись тем, что угрюмо посветил на Юрия своим фонарем. Помимо фонаря, у него наличествовало кровоизлияние в глазное яблоко, из-за чего белок был ярко-алым. Заметив, куда смотрит Юрий, мордоворот от ЖКХ опустил на место сдвинутые на лоб солнцезащитные очки. Никуда не торопясь, Якушев внимательно ознакомился с висящим на стене расписанием, а затем подчеркнуто сверился с часами. Время было рабочее, и он решительно потянул на себя тяжелую железную дверь.

      Внутри присутственное место оказалось чистеньким, заново отделанным и где-то даже уютным. Разумеется, налет официальной скуки сохранился и в этом современном интерьере, но в нем, слава богу, не осталось ничего от той постылой, убогой, бездушной и нищей казенщины, что была свойственна подобным местам в не столь уж отдаленные времена. На стене холла, куда открывалась входная дверь, даже висело зеркало, в котором Юрий без особого удивления увидел своего вчерашнего крестника, который, наполовину просунувшись в приоткрытую дверь и снова сдвинув на лоб очки, пристально смотрел ему в спину. Узнать того, кто подбил ему глаз, детина, конечно, не мог. Скорее всего, его подозрительность объяснялась просто: уверенная манера держаться, высокий рост и широкие плечи посетителя вызывали у этого гамадрила инстинктивный зуд в кулаках. Кроме того, у обитателей этой конторы наверняка имелись веские основания опасаться незнакомцев с военной выправкой.

      Юрий не стал оборачиваться: бал еще даже не начался, и время сбрасывать маски пока не наступило.