Инструктор. Законопослушные граждане. Андрей Воронин

и с большой долей скептицизма ответил знатоку закулисных футбольных интриг английский бизнесмен, – но голкипер тоже может не дать маху!

      Владимир Ильич снова раскинул руки и обиженно оттопырил толстые губы.

      – Он-то не даст! – сказал он и хитро подмигнул левым глазом.

      Хачатурян зло усмехнулся:

      – Главное, Полозков, чтобы ты не дал маху, а вместе с тобой и мы!

      Лысый бодрячок недовольно сморщился и обиженно, даже с некоторым вызовом, заметил:

      – Я отвечаю за свою работу.

      Хачатурян неопределенно покачал своей чернявой головой и протяжно вздохнул:

      – Дай Бог!

      Колосов снисходительно усмехнулся:

      – А куда он денется…

      В этот момент судья дал свисток, и Колосов вскинул руку вверх, как бы давая всем понять, чтобы прекратили дискуссию:

      – Внимание!

      Присутствующие мужчины не стали спорить с Владимиром Полозковым, а только шумно вздохнули и, замерев, как и все болельщики на стадионе, обратили свои беспокойные взоры на футбольное поле. Форвард «Алана» под номером девять разбежался и сильно пробил мяч в правый от вратаря угол. Удар бутсы о мяч эхом прозвучал в безмолвной, повисшей над стадионом тишине, и казалось, уверенность большинства знатоков «игры миллионов», что победа «Зенитра» у них в кармане, сейчас рухнет в одно мгновение. Кожаный мяч по всем признакам должен был обязательно влететь в ворота хозяев поля. Однако произошло то, что повергло одних в радостное возбуждение, а других – в шок.

      – А-а!!!

      – У-ух!!!

      – Ура!!!

      Случилось чудо! Вратарь питерского «Зенитра» Вячеслав Жевнович в каком-то непостижимом тигрином прыжке парировал пенальти, коснувшись кончиками пальцев скользкого мяча, который, ударившись о боковую штангу, отскочил на «угловой». Многотысячный стадион стоял на ушах! Фаны питерского клуба прыгали от радости на трибунах, вопили и обнимались. Болельщикам приезжей команды оставалось бросать гневные и злобные взоры и нервно скрежетать крепкими зубами.

      – Зе-нитр! Зе-нитр! – скандировали поклонники питерского футбольного клуба.

      В воздух полетели петарды, загремели хлопушки и затрещали трещотки. В отличие от трибун питерского стадиона в ВИП-ложе повисло гробовое безмолвие.

      – Ха-на! – тихо прошептал невысокий толстячок и побелел как полотно.

      На поле резко прозвучал свисток, которым главный арбитр Бахрамов-младший известил участников игры и многочисленных зрителей об окончании матча. Присутствующие в ложе для почетных гостей молча переглянулись. Кто-то смотрел злобно, кто-то недоуменно, а кто-то старался отвести свой взгляд в сторону. Однако в конце концов все взгляды устремились на Полозкова, который, казалось, окаменел и не дышал.

      – Ну что, козел, вождь пролетариата, – первым нарушив тягостную паузу, громко произнес побагровевший от гнева смуглолицый кавказец Хачатурян, – это ты называешь чин-чинарем!? Ты же говорил, чтобы мы не беспокоились!

      Владимир Ильич испуганно взглянул на Ашота Суреновича