Гидеон из Девятого дома. Тэмсин Мьюир

вас за милосердие и щедрость и считаю дело улаженным, – сказала Агламена.

      «Это с чего бы? Я точно на эту хрень не согласилась».

      Обе не обращали внимания на Гидеон.

      – Вернемся к изначальной проблеме, – сказала старуха, с трудом усаживаясь обратно к мечам и ножам. – Нав не учили тому, чему учили Ортуса, – ни наукам, ни обращению с оружием. Ее готовили в тяжелую пехоту.

      – О первом забудь, ее душевные расстройства вполне смогут это компенсировать. Меня интересует второе: насколько обычному мечнику тяжело переключиться с двуручного клинка на рыцарскую рапиру?

      – Обычному мечнику? Достичь уровня первого рыцаря Дома? Понадобятся годы. А у Нав уйдет месяца три.

      (Тут Гидеон ненадолго умерла от счастья и ожила только от все растущего ужаса перед грядущим.)

      – …и ее можно дотянуть до уровня самого слабого и жалкого из нынешних рыцарей.

      – Ой, глупости какие, – томно сказала Харроу. – Она же гений. Если ее правильно мотивировать, она может орудовать двумя мечами в каждой руке и еще одним в зубах. Пока мы все постигали здравый смысл, она занималась фехтованием. Я права, Сито?

      – Я еще ни хрена не согласилась, – ответила Гидеон. – И мне пофиг, какими должны быть крутые рыцари, меня рапиры бесят. От этих скачков туда-сюда голова кружится. Хорошему мечнику подобает двуручный меч.

      – Не могу не согласиться, – сказала ее учительница. – Но рыцарь Дома, если его правильно учили, чертовски опасен и чертовски красив. Мне приходилось видеть, как сражался в молодости первый рыцарь Второго дома, и, видит бог, я никогда этого не забуду.

      Харроу описывала по камере маленькие круги.

      – Но ведь можно дотянуть ее до того, чтобы она хотя бы издали походила на обученного рыцаря Девятого дома?

      – Репутация первых рыцарей Девятого дома уже не та, что в дни Матфия Нониуса, а с тех времен миновала уже тысяча лет. Ожидания невелики. Но даже при этом нам понадобится удача.

      Гидеон отлепилась от колонны, похрустела пальцами, растягивая застывшие на холоде мышцы, покрутила шеей, повела плечами и скинула робу.

      – Я, конечно, обожаю, когда все вокруг вслух рассуждают, как я плоха в своем деле, но все-таки обидно. – Она подхватила отвергнутый клинок, взвесила его в ладони, отмечая идиотскую легкость, и приняла стойку, которая показалась ей правильной.

      – Как тебе, капитан?

      Агламена фыркнула, грустно и с явным отвращением.

      – А второй рукой ты что делаешь?

      Гидеон что-то сделала.

      – Господи, нет. Просто опусти ее, пока я не покажу, как надо.

      – Меч и зелье, – с нажимом сказала Харрохак.

      – Меч и кастет, Госпожа моя, – возразила Агламена. – И я сильно опускаю свои стандарты.

      – Я все еще не согласилась, – напомнила Гидеон.

      Преподобная дочь двинулась к ней прямо по разбросанным клинкам и остановилась только рядом с колонной, в которую Гидеон рефлекторно вжалась спиной. Они долго изучали друг друга, пока у Гидеон от холода