Мой милый Фантомас (сборник). Виктор Брусницин

остался удручен ипохондрическим видом подруги и выражением в лице даже безнадежности. Был, например, дан совет не ходить завтра на работу и вообще отчалить в город, наконец пожевать ревеня или, надежней, принять пургена (слабительные), что по заверению полукровки нейтрализует любые душевные перипетии.

      Итак, гневные комментарии царили:

      – Диверсия сплошь и рядом, – излагала тетя Паня. – Чо жо, эко место, куда смотрит милисыя. В Кочневой робята кочету шею свернули, так в районе дело завели, а Сенещкю завернули и только видели. И вырву, што ись, не понюхали – а может там дуст.

      – Ек ту скоро придут да пирог из печи начнут вынать, – сложив руки на пузе, обиженно поджав губы и гордо отклонив голову, пламенно поддакивала бабка Куманиха, большая поклонница кого-либо шпынять.

      Преисполненная и словоохотливая Нюся – пассия вчера сбегал за пожитками – громогласно пылила:

      – Лучших людей теряем (подозреваем обладание посланием – ну не о Сене же)! Я говорила, французскими-то фасонами улещаться, от навозу – до добра не доведет.

      Юрий Карлович, как раз отоваривавшийся, осерчал, повернулся к бабам:

      – Воете ровно шавка подле покойника. Верно сказано: хорошее слово – христово, дурное – бабское. Пока что отлучился только Ухо. И то – причина… м-м… изрядно земного толка.

      Нюся прокалила взглядом и, нагло своротив с не устоявшихся весов гирьки, назначила стрелке верхнее значение амплитуды.

      Деревня находилась в нервном ожидании. И оно было вознаграждено: нынче же к вечеру из города прибыл несколько утраченный муж Варвары Александровны. Как только пронесся слух о визите, деревня скопилась неподалеку от избы Варварушки. И не напрасно, в доме решительно происходил скандалез: звучали верхние тона обеих участников, и даже нечто вызывающее подозрение в рыданиях. Правда, все скоро смолкло, и над баней закурился дымок. Однако сходка не оказалась даровой.

* * *

      Племенной бык Антей, трехлетний парубок, страдал. Фрося, сами понимаете – волоокая буренка весьма игривого склада, что недавно поступила в совхозное стадо, будучи отданная бабкой Фисой Тащилиной за некоторую сумму, покрывшую покупку швейной машинки. Черт его знает, откуда они берут эти повадки – непотребно мотать хвостом, стрелять ушами, крутить шеей и, особенно, тревожно, весьма колоратурно и совсем неурочно мычать. Может, набираются в мирской, распоясанной жизни? Нет же, Антоха общался с аналогичными представителями, председатель Иван Ильич Фирсов пускал периодически частников на совхозную зеленку.

      Кем точно был Тоша в прошлой жизни неведомо, однако явно нерядовой особью. Весьма допустимо, гвардейцем кардинала и очень даже имел глаз на какую-нибудь маркизу де…, ибо наглядны случились прирожденные повадки. Парень, скажем, мог, весело взбрыкивая задними мослами – чем не антраша – пронестись мимо Фроси, а затем, виртуозно развернувшись, замереть афронт любезной, низко склонить голову и, игриво фыркая, вращать точеные рога, несколько кося карими очами и предлагая какую-либо невинную забаву.