Охотники и жертвы. Райчел Мид

азий

      Один

      Я почувствовала страх еще до того, как услышала крики.

      Ее ночной кошмар пульсировал внутри, вытряхивал меня из сна, в котором присутствовали побережье и сексапильный парень, втирающий мне в кожу масло для загара. Сознание заполонили ее образы – не мои: огонь и кровь, запах дыма, искореженный металл автомобиля. Страшные картинки обволакивали меня, душили, и так продолжалось до тех пор, пока некая рациональная часть сознания не напомнила, что это чужой сон.

      Я проснулась; пряди длинных темных волос прилипли ко лбу.

      Лисса металась и кричала во сне. Я выбралась из постели и быстро преодолела несколько разделяющих нас футов.

      – Лисс! – Я потрясла ее. – Лисс, проснись!

      Крики смолкли, сменившись тихим хныканьем.

      – Андрей… – простонала она. – О господи!

      Я помогла ей сесть.

      – Лисс, ты не там. Очнись.

      Спустя несколько мгновений ее веки затрепетали и поднялись; даже в тусклом свете было видно, что сознание в ней начинает брать верх над тем, что держало ее во сне. Бурное, прерывистое дыхание успокаивалось, и она склонила голову мне на плечо. Я обняла ее, провела рукой по волосам.

      – Все в порядке, – мягко приговаривала я. – Успокойся, все хорошо.

      – Мне снова приснился тот же сон.

      – Да. Понимаю.

      Так, в полном молчании, мы просидели несколько минут. Почувствовав, что она успокоилась, я потянулась к ночному столику и включила лампу. Она давала мало света, но, в общем, большего и не требовалось. Привлеченный светом, соседский кот Оскар вспрыгнул на подоконник раскрытого окна.

      Он избегал меня – по какой-то причине животные не любят дампиров, – но прыгнул на постель и, негромко мурлыча, потерся головой о Лиссу. С мороями у животных не возникает проблем, и к Лиссе они были в особенности неравнодушны. Улыбаясь, уже практически успокоившись, она почесала его под подбородком.

      – Когда было последнее «кормление»? – спросила я, вглядываясь в ее лицо.

      Кожа бледнее обычного, темные круги под глазами и общее впечатление слабости. На этой неделе занятий в школе было много, и я не могла вспомнить, когда в последний раз давала ей кровь.

      – Кажется… больше двух дней назад? Три? Почему ты молчала?

      Она пожала плечами, избегая моего взгляда.

      – Ты была занята. Я не хотела…

      – Глупости! – Я уселась поудобнее.

      Неудивительно, что она выглядела такой слабой. Оскар, избегающий соседства со мной, спрыгнул на пол, а потом снова на подоконник, откуда мог наблюдать за нами с безопасного расстояния.

      – Давай! Нечего тянуть.

      – Роза…

      – Давай! Тебе станет лучше.

      Я наклонила голову и откинула волосы, обнажив шею. Лисса все еще колебалась, но вид моей шеи оказывал слишком мощное воздействие. По ее лицу скользнуло голодное выражение, губы слегка раздвинулись, и стали видны клыки, которые она скрывала, оказываясь среди людей. Эти клыки странно контрастировали с ее обликом. Хорошенькое личико и светлые волосы делали ее больше похожей на ангела, чем на вампира.

      Она потянулась к моей обнаженной коже, и мое сердце заколотилось от страха и предвкушения. Позже мне всегда становилось тошно из-за того, что я испытывала эти чувства, но избавиться от них было выше моих сил – слабость, с которой ничего не поделаешь.

      Клыки вонзились в тело, и краткая вспышка боли заставила меня вскрикнуть. Потом боль исчезла, сменившись удивительным, золотистым ощущением радости, растекшимся по всему телу. Это лучше, чем выпивка или травка, лучше, чем секс, – по крайней мере, так мне казалось, поскольку я, увы, не знала ни того ни другого. Покров чистейшего, рафинированного удовольствия окутал меня, даруя обещание, что все на свете будет хорошо. Химические вещества в ее слюне инициировали выброс эндорфинов, и я потеряла всякое представление об окружающем мире и даже о том, кто я такая.

      Вскоре, к сожалению, все кончилось. Это заняло не больше минуты.

      Откинувшись и вытирая рукой губы, она разглядывала меня.

      – Ты в порядке?

      – Я… Да. – Голова кружилась от потери крови, и я откинулась на постель. – Просто нужно немного поспать. А так со мной все прекрасно.

      Взгляд ее бледно-зеленых, «нефритовых» глаз был с тревогой прикован ко мне. Она встала:

      – Принесу тебе поесть.

      Я запротестовала, но вяло, и она вышла, прежде чем непослушными губами я сумела что-то пролепетать. Кайф от укуса уменьшился, как только она разорвала контакт, но кое-что еще оставалось в моих венах, и я почувствовала, как губы расплываются в глупой улыбке. Повернув голову, я посмотрела на Оскара, по-прежнему сидящего на подоконнике.

      – Ты понятия не имеешь, чего лишен, – сказала я ему.

      Его внимание привлекало что-то снаружи. Он припал к подоконнику – черная шерсть встала дыбом, хвост подергивается. Моя улыбка