Приворотный амулет Казановы. Наталья Александрова

что смогу. Вы пло мой лестолан холошо писали, в сплавочнике его на пелвое место поставили, так что я тепель ваш должник, а Ли Ван Чи долги никогда не забывает. Так чем вам можно помочь?

      – Мне бы где-нибудь спрятаться, Иваныч! – взмолилась Полина. – Пересидеть какое-то время и попытаться разобраться, что вокруг меня творится…

      – Сплятаться – это можно, – проговорил китаец каким-то странным тоном. – Только я вас, Полина Геолгиевна, очень плошу: пло то место, куда я вас отведу, никому не говолите…

      – Что? Не говорить? Конечно, никому не скажу…

      – Совсем никому! – подчеркнул китаец. – Совсем пло это место забудьте. Иначе у моих длузей неплиятности будут.

      – У кого? Ах, у друзей!

      – Да, у длузей! А неплиятности у длузей – это неплиятности у меня…

      – Конечно, Иваныч, можете не сомневаться, – заверила его Полина, – никому ничего не скажу…

      – Холошо! – китаец отошел в сторонку и что-то написал на листке желтоватой рисовой бумаги. Потом повернулся к девушке и сказал: – А тепель ложитесь на этот ковел.

      – Куда? – удивленно переспросила Полина.

      – На ковел! – повторил китаец.

      Девушка проследила за его взглядом и поняла, что Иваныч показывает ей на однотонный светло-зеленый ковер, разложенный на полу.

      – На ковер? – переспросила она. – Но зачем?

      – Ну да, на ковел! Вы хотите плятаться – так слушайтесь сталого Ли Ван Чи!

      Полина подчинилась китайцу и улеглась на ковер. Иваныч скатал его в трубку, внутри которой оказалась девушка. Она вспомнила старый американский фильм «Клеопатра», в котором Элизабет Тейлор, которая играла египетскую царицу, точно так же завернули в ковер и принесли к римскому полководцу Юлию Цезарю. Полина невольно посочувствовала Клеопатре – внутри ковра было душно и тесно, и щекотало в носу, так что хотелось чихнуть.

      – Иваныч! – проговорила она полузадушенным голосом. – Я тут долго не выдержу, здесь дышать нечем!

      – Одну секунду! – китаец наклонился, щелкнул складным ножом и прорезал в ковре два небольших отверстия, через которые Полина могла дышать и даже немного видеть.

      После этого Иваныч хлопнул в ладоши и крикнул:

      – Мустафа! Где тебя челти носят?

      На пороге тут же возник давешний грузчик-таджик.

      – Иваныч, – проговорил он, что-то дожевывая, – ты сам сказал, чтобы меня полчаса не было… ну, я пока пошел на кухню, а там меня девочки угостили…

      – А тепель я сказал, чтобы ты быстло-быстло дожевал то, чем тебя угостили, взял этот ковел и быстло-быстло отвез его в химчистку к сталому Муну!

      Мустафа сглотнул, поднял с пола ковер и крякнул:

      – Какой, однако, тяжелый!

      – А ты думал, я тебе деньги плачу за то, что ты на кухне с девочками шулы-мулы клутишь? Вот возьми еще это письмо, отдашь его господину Муну!

      Мустафа вздохнул и понес тяжелый ковер к грузовому выходу. Там он положил его в пикап и куда-то поехал.

      Через полчаса пикап остановился, Мустафа вытащил ковер из машины, тяжело дыша от напряжения, внес в