Загадка в ее глазах. Марина Серова

другого. Я ведь уже объяснила вам, что всегда работаю одна.

      И тут мэр меня удивил. Он стряхнул сонное оцепенение, резко встал и перегнулся через низкий столик, на котором еще дымились кофейные чашки. Кончиками пальцев Толмачев оперся о столешницу и угрожающе навис надо мной, мирно сидевшей в кресле, отчего вся эта сцена стала отдавать неким малобюджетным фильмом о проделках мафии.

      – Вот что, госпожа Охотникова! Вам нравится жить в городе Тарасове?

      Сейчас Толмачев уже не казался смешным толстячком. Он выглядел как серьезный человек, который четко знает, чего хочет, мало того – знает он и как этого добиться. Прямой вопрос – это плохо. Это значит, что сейчас мне начнут угрожать. Ну что же!

      – Да, господин мэр. Мне нравится этот город и вполне устраивают жизнь и работа в нем.

      Я скрестила руки на груди и прямо взглянула в лицо собеседнику. Пусть видит, что я его не боюсь, и обращается со мной уважительно. Если противник вынужден унизить тебя в разговоре или применить какие-либо приемы из разряда «ниже пояса», с таким человеком потом будет крайне сложно общаться – тебе будет сложно его простить, а он всегда будет помнить, как он тебя согнул, и всякий раз будет ждать от тебя какой-нибудь гадости, так что совместная работа ваша станет невозможной и вы в конце концов, незаметно для себя, сделаетесь врагами. А я не хотела делать своим личным врагом мэра города, где я живу и работаю. Что ж, невозможно всегда выигрывать – иногда приходится и отступить…

      – Тогда, уважаемая госпожа Охотникова, вы перестанете трепать мои старые нервы и примете мое предложение. То есть если вам нравится жить и работать в Тарасове. И вы хотите это делать и дальше.

      Шутки в сторону.

      Я поднялась и оправила юбку. Теперь мы с Толмачевым стояли по обе стороны кофейного столика, только я возвышалась над собеседником на добрых полголовы. Сверху мне было отлично видно, как седой пух обрамляет загорелую лысину мэра. В солярий он ходит, что ли? Выдержав необходимую паузу, я произнесла:

      – Да, господин мэр, мне нравится работать в Тарасове. Я принимаю ваше предложение.

      И я села, чинно сложив руки на коленях. Толмачев подождал, не добавлю ли я еще чего-нибудь, не стану ли торговаться, выпрашивая подачки? Но я знала, как надо проигрывать красиво, и смотрела на мэра молча, с вежливым интересом. Виталий Михайлович одобрительно кивнул и заторопился:

      – Ну, что же, я рад, рад… Час поздний, пора… Уверяю вас, госпожа Охотникова, вы не пожалеете! Все, что смогу…

      Мы перекинулись парой общих фраз, уточнив завтрашний регламент, и я отправилась домой – в том же автомобиле, который доставил меня сюда всего час назад. Машина плавно входила в повороты, за окном пролетали фонари, а я думала о том, что нельзя все время выигрывать. Ни у игорного стола, ни на войне, ни в жизни. Иногда… Иногда нужно просто отвести войска на заранее подготовленные позиции. Перегруппировать их. А потом нанести удар туда, где противник этого не ждет! И все-таки – победить…

      Глава 2

      Раннее утро я встретила