Умный выстрел. Михаил Нестеров

гоночной трассы. Дорогу к подъезду мне преградил полицейский из патрульно-постовой службы, стоящий в оцеплении, однако полный человек в роговых очках и кожаной куртке нараспашку окликнул его и попросил пропустить меня. Это был Белоногов, я поздоровался с ним. Он тут же отгородился от меня свободной рукой:

      – От тебя несет, как от бадьи с брагой. – И пресек мою попытку задать ему вопрос. – Ни о чем меня не спрашивай, я сам пока ничего не знаю. Знаю только, что сотрудника моего отдела нашли с огнестрельной раной в голове и что его жена уже дала признательные показания. Слушай, ну и видок у тебя! – вернулся он к моему похмельному состоянию.

      Я соответствовал виду человека, который полчаса назад узнал о смерти лучшего друга. Нет, лучше сказать – единственного.

      – Ты последний, с кем общался перед смертью Аннинский.

      – Не дави на меня, – огрызнулся я и стукнул себя в грудь: – Один из последних – это точно.

      – Когда ты последний раз видел Аннинского?

      – Сегодня. То есть вчера. Мы посидели в «Трех горах» до половины одиннадцатого. Там и распрощались. Я поехал к себе домой. Он… наверное, к себе.

      – Отмечали какую-то дату?

      – Я должен отвечать на твои вопросы?

      – Обязан.

      – Не ты ведешь это дело. Ты работаешь в ОВД по Пресненскому району, а преступление совершено в Даниловском, а это даже другой административный округ.

      – У тебя пробки в ушах?! Убит мой сотрудник, и мне плевать, кто ведет это дело! Пока что я пошел навстречу и тебе, и человеку, который, как я уже сказал, признался в убийстве! Я вам дал возможность поговорить, – сбавил он в конце обороты.

      – Эта возможность называется правом на один телефонный звонок.

      – Было бы лучше, если бы Аннинская звякнула тебе из Даниловского ОВД?

      – Нет, – я покачал головой и машинально глянул в сторону отдела, он находился недалеко.

      – Я спросил, и тебе лучше ответить сначала мне, а уж потом хотя бы вон тому Даниле-мастеру, – Белоногов кивком указал на громадного, как Шварценеггер, опера.

      – Спрашивай.

      – Я повторю: вы в «Трех горах» отмечали какую-то дату?

      – Можно и так сказать.

      – Дальше.

      – Мы обмывали дело, над которым я корпел неделю.

      – Что за дело?

      – «Дело одной вертихвостки», больше я тебе ничего не скажу.

      – Ты прямо как Перри Мейсон, – хмыкнул Белоногов. – В этом деле Аннинский тебе помогал?

      – Ни словом, ни делом.

      – Как часто вы обмывали дела твоих вертихвосток?

      – Часто. Если не считать вчерашней встречи, то виделись мы с ним последний раз две недели назад.

      – Место встречи…

      – У него дома! – перебил я Белоногова. И уже сам был вынужден сбавить обороты. – Созванивались вчера. Днем и вечером.

      – Кто кому звонил?

      – Я – ему.

      – Оба раза?

      – Да.

      – Тема дневного разговора.

      – Блин, ты меня достал!

      – Отвечай!

      – Днем