Черная магнолия. Иван Любенко

впервые подняла на него глаза и, удивленно наморщив лоб, спросила:

      – А откуда вам известно, что Вилли пудель? Я вам, по-моему, этого не говорила.

      – Вы правы. Но я видел, как вчера в полдень вы гуляли с ним на набережной.

      – Да, – закивала брюнетка, – это правда.

      – Так куда, говорите, он побежал? Туда? – указывая тростью в сторону цветущей белыми гроздьями резеды, поинтересовался Клим Пантелеевич.

      – Да.

      Раздвинув руками кусты, Ардашев пробрался сквозь небольшие заросли и увидел удивительную картину. Тот самый пудель лежал рядом с маленькой дворняжкой. Судя по всему, их близкое знакомство уже состоялось.

      Стараясь не нарушить собачью идиллию, адвокат вернулся к брюнетке.

      – Идите сюда, – прошептал он и поманил ее к себе.

      Женщина встала и в сопровождении доктора начала осторожно пробираться сквозь ветки.

      – А вот и ваш Вилли.

      – Вилли! Вилли! Ко мне! – закричала обрадованная дама.

      Пудель бросился к хозяйке и тут же оказался в ее руках.

      – Вот, собственно, и все, – снимая с костюма прошлогодний репейник, проговорил Ардашев. – Нам пора.

      – Я даже не знаю, как благодарить вас, – она хлопала большущими глазами и растерянно улыбалась.

      – Всего доброго, – Нижегородцев склонил голову в прощальном поклоне и удалился.

      Приятели шли назад молча. Первым заговорил доктор:

      – Согласитесь, Клим Пантелеевич, эта дама с собачкой весьма недурна собой. Не находите?

      – Глупо было бы это отрицать…

      – Было бы удивительно, если бы вы со мной не согласились! Видано ли, чтобы один из самых известных адвокатов, в костюме, шитом на заказ у лучшего московского портного, чуть ли не на четвереньках продирался по кустам в поисках чужого пса!

      – А разве есть мужчины, равнодушные к очаровательным особам противоположного пола? – усмехнулся адвокат и, вздохнув, добавил: – Да еще у которых такие бездонные глаза!

      Нижегородцев рассмеялся. Ему в ответ с макушки старого тополя что-то беспокойно прокричал грач, за ним затрещал дрозд. А на самом горизонте разлитой ртутью покоилось море. Стоял штиль.

      9

      Английская партия

      Кадберт Борнхил был не просто англичанином, он был джентльменом. Выросший в аристократической семье, Кадберт с ранних пор привык не только к роскоши, но и к порядку. Еще в детстве он никак не мог уразуметь, почему, когда его учили этикету, старшие всегда употребляли французскую фразу noblesse oblige – «положение обязывает», хотя в английском варианте она звучала намного понятней – nobility obliges. Это ведь только невежа думает, что аристократом становятся раз и навсегда. Формально, возможно, это и так, но в реальности поведение настоящего дворянина, будь он граф, виконт или барон, должно оставаться безукоризненным в течение всей жизни. Если, конечно, он не шпион. Шпиону прощается многое: воровство, убийство, шантаж, прелюбодеяние – все что угодно, лишь бы это делалось на благо британской короны.