Чёрная стрела. Роберт Стивенсон

с позволения вашей милости.

      – До меня дошли дурные слухи о тебе, – сказал рыцарь. – Ты заподозрен в измене, затягиваешь взнос арендной платы, на тебя падает тяжелое обвинение в убийстве многих людей. Как? Ты еще так дерзок! Ну, я смирю тебя.

      – Глубокоуважаемый и достопочтенный господин, – проговорил старик, – тут вышла какая-то чепуха, не будет сказано в вашем присутствии. Я бедный, честный человек и никому не сделал зла.

      – Младший офицер дал мне о тебе самые скверные сведения, – сказал рыцарь. – «Схватите этого Тиндела из Шорби», – сказал он.

      – Кондедль, мой добрый господия, Конделль, – таж зовут меня, несчастного.

      – Конделль или Тиндель – все равно, – хладнокровно ответил сэр Даниэль. – Ты здесь, и я, по правде, сильно сомневаюсь в твоей честности. Если хочешь спасти свою шею, напиши-ка мне поскорее обязательство на двадцать фунтов.

      – На двадцать фунтов, мой добрый господин! – вскрикнул Конделль. – Да это чистое безумие! Все мое имение не стоят семидесяти шиллингов.

      – Конделль или Тиндель, – со смехом сказал сэр Даниэль, – я пойду на риск. Напиши двадцать фунтов, а когда я получу все, что будет возможно, я буду тебе добрым господином и прощу остальное.

      – Увы! Это невозможно, мой добрый господин, я не искусен в письме, – сказал Конделль.

      – Увы! – проговорил рыцарь. – Значит, нет другого средства. А мне бы очень хотелось пощадить тебя, Тиндель, да совесть не позволяет. Сельден, возьми-ка осторожно этого старого ворчуна, доведи его до ближайшего вяза и повесь нежно за шею там, где я могу увидеть его, когда поеду. Прощайте, добрый мастер Конделль, дорогой мастер Тиндель, вы отправляетесь в рай на почтовых; итак, прощайте!

      – Ну, мой остроумный лорд, – ответил Конделль с принужденной, льстивой улыбкой, – раз вы требуете, как и подобает вам, я исполню ваше приказание, несмотря на все мое неуменье.

      – Друг, – сказал сэр Даниэль, – теперь ты напишешь сорок. Полно! Ты слишком хитер, чтобы иметь состояние только в семьдесят шиллингов. Сельден, посмотри, чтобы он написал как следует, и чтобы было засвидетельствовано по форме.

      И сэр Даниэль, веселый рыцарь, – веселее его не было в целой Англии, – сделал глоток эля и с улыбкой откинулся на спинку кресла.

      Между тем лежавший на полу мальчик зашевелился, потом поднялся и испуганно оглянулся вокруг.

      – Сюда, – сказал сэр Даниэль, и когда мальчик, повинуясь его приказанию, встал и медленно подошел к нему, он снова откинулся назад и громко расхохотался. – Клянусь Распятием! – крикнул он. – Что за сильный, здоровый мальчик!

      Мальчик вспыхнул от гнева, и молния ненависти мелькнула в его темных глазах. Теперь, когда он стоял на ногах, было бы трудно определить его возраст. По выражению лица, хотя гладкого и чистого, как у ребенка, он казался старше, фигура его была необыкновенно тонка, походка несколько неловкая.

      – Вы звали меня, сэр Даниэль, – сказал он, – для того, чтобы посмеяться над моим печальным состоянием?

      – Ну,