Наследник Петра. Кандидатский минимум. Андрей Величко

этого не скажешь.

      – Тим… что?

      – Оным словом обозначается капитальный ремонт с заменой обшивки, – пояснил кораблестроитель. – И я считаю, что все равно корабль не станет таким, каким сошел со стапелей. Все-таки двадцать с лишним лет в постоянных походах, да еще в теплых морях – это очень много. Предлагаю построить новый по образцу этого, только больше, увеличив водоизмещение тонн до четырехсот, и с парусным вооружением типа бригантины, ибо два косых паруса не смогут обеспечить потребную для корабля таких размеров площадь.

      – Это неправильно, – не согласился Эдвардс, ставший за время походов на «Марии» убежденным сторонником именно косых парусов. – Недостаток площади можно устранить, сделав шхуну трехмачтовой. Или даже оставив две мачты, но так, чтобы гик грота заходил за бизань. Поднимать гик при каждой смене галса для опытной команды нетрудно.

      – А если команда не успеет его поднять? – возразил Меньшиков.

      – Тогда это не моряки, а сборище сухопутных крыс, каковым вовсе нельзя выходить в море.

      – Мне тоже нравятся косые паруса, – вступил в дискуссию император, – и я, побывав на «Марии», тоже считаю, что надо строить новый корабль, причем больших размеров.

      Это убеждение царя не было основано на инженерных расчетах, которыми Новицкий и не особо владел, а имело под собой исключительно обонятельную основу. Проще говоря, воняло на «Марии» так, что Сергей сразу решил разобрать на запчасти этот источник миазмов.

      – Более того, я уже составил эскизы того корабля, который предлагаю построить вместо вашей, Рид, заслуженной шхуны. Ее же выкупаю в казну за пятьдесят золотых червонцев.

      Эдвардс кивнул. Он уже знал цену русских денег и считал, что царь даже немного переоценил его шхуну.

      Меньшиков тем временем рассматривал два листа бумаги, полученные от молодого царя. Их еще позавчера срисовал с планшета Андрей Кротов, а изображались там эскизы немагнитной исследовательской шхуны «Заря», построенной из дерева в середине двадцатого века. К сожалению, полных чертежей Новицкий найти не смог, и пришлось обойтись не очень подробными эскизами.

      Меньшиков повернул листы так, чтобы на них мог смотреть и англичанин. Эдвардсу не понадобилось много времени, и уже минут через пять он заявил:

      – Ваше величество, если русские мастера смогут построить такой корабль и обеспечить ему должную остойчивость, то на нем я берусь совершить кругосветное плавание не более чем за год.

      – Да тут не только остойчивость, с прочностью тоже будет ой как непросто, больно уж корпус длинный и узкий, – покачал головой Меньшиков. – Но ежели на доброе дерево не скупиться, то построить его можно.

      – Ограничений в деньгах не будет, – заверил кораблестроителя император.

      Он уже навел справки и знал, что уж чем-чем, а воровством Гаврила Авдеевич заниматься точно не станет, не тот