Жестокий маскарад (сборник). Павел Виноградов

с теменью. Одним движением, бесшумно и гибко поднялся с тахты, выскользнул в коридор и осторожно открыл двери спальни. Большую часть её пола занимал огромный пружинный матрац, на котором спали несколько вчерашних гостей. Хозяин лежал на спине и был совершенно наг, как и совсем молоденькая хипушка, обвивавшая его шею тонкими руками в фенечках. Рядом с ними на полу валялись пара пустых бутылок и упаковка из-под люминала. Несколько секунд Тихарь глядел на тощее тело хозяина, покрытые варикозными звёздочками ноги, редкую седую поросль вокруг сморщенного члена, источавшую страшные хрипы и выхлопы перегара язву рта, пульсирующую жилку на шее… Повернулся и пошёл в ванную.

      Выйдя оттуда, он столкнулся с выбирающимся из туалета вчерашним певцом. Бачок шумел, набирая воду после спуска, но в туалете всё ещё стоял тяжёлый дух блевотины.

      – Выпить есть? – певец глянул на Тихаря мутными, в кровавых прожилках глазами.

      – В холодильнике глянь, – ответил тот.

      Они вместе прошли на кухню, представлявшую собой вопиющий хаос. Пока Тихарь ставил на газовую конфорку чайник, рокер намертво присосался к извлечённой из холодильника бутылке «Жигулёвского» и поставил её на стол совершенно пустой. Сам тяжело опустился на шаткий табурет.

      – Мне в Питер надо. Сегодня, – пожаловался он тонким голосом. Впрочем, глаза его после пива посоловели и стали чуть менее тоскливыми.

      – Билеты уже поздно брать, – пожал плечами Тихарь. – Может, на «собаках»[26]?

      – Не успею за день, – с сомнением протянул парень, закуривая «Родопи».

      – Да нет, на шесть утра успеешь ещё, если сейчас рванёшь, вечером там будешь, – заверил Тихарь, заваривая себе растворимый кофе.

      Кухня наполнялась помятым пиплом. Девица хозяина тоже была тут, но сам он продолжал почивать сном праведника. Хлопала дверца холодильника, гремели чашки. Питерский достал ещё пива и задумчиво прихлёбывал, не обращая внимания на восхищённо разглядывающих его тинейджеров. Наконец, похоже, принял решение.

      – Народ, кто со мной в Питер на «собаках»? – возгласил он хриплым голосом, и молодёжь восхищённо заверещала.

      Сержант госбезопасности Онищенко, старательно изображающий на Ленинградском вокзале ждущего поезд командировочного, равнодушно скользнул взглядом по группе неформальных юнцов, едва успевших ввалиться в первую электричку до Калинина. Длинные волосы, бисерные украшения, потёртые джинсы… Грязные, выпившие, гомонящие… Система. Буржуазная тля, отщепенцы, пена. Ладно, и до них ещё руки дойдут. Пока же сержант Онищенко охотился за другим типом – куда более опасным.

      Электричка дрогнула, трогаясь.

      Никто из уставшей полупьяной компании, выгрузившейся на Московском вокзале Ленинграда в двенадцатом часу ночи, не заметил, куда делся Тихарь. Да и не ломал над этим голову – чувак был не самым популярным в их тусовке.

      На следующее утро в аэропорту Пулково на рейс до Красноярска села молоденькая девица. Двум пытающимся подклеиться к ней поддатым командировочным она словоохотливо

26

На пригородных электричках