Версальские кружева. Сергей Тюленев

переглянулись между собой, и каждый подумал о своем. Соединив фужеры в призывном звоне хрусталя, они улыбнулись друг другу, и выпили все до дна.

      – Миша, налей мне еще! А маме больше не надо… Пока ты был на кухне, она мне сказала, что ее очень хочет видеть отец, и ей пора уезжать. – Марго взяла у Нины из рук пустой фужер и поцеловала мать, как на прощание.

      Нина, видимо, хотевшая что-то сказать, только набрала в легкие воздуха, как Михаил взял ее за руку и произнес:

      – Уходишь? Жаль, что так скоро… Пойдем, провожу тебя до двери.

      На крыльце он, прощаясь, пожелал ей хорошего дня и, закрыв дверь, вернулся к Марго.

      Зайдя в комнату, он сразу подошел к ней и, сильно обняв, громко произнес:

      – Все, игры и слова на сегодня закончились… пошли!

      – Куда? – Она запрокинула голову и посмотрела на него снизу вверх. Трепет четкого осознания приближающейся близости искрами пробежал по ее телу.

      – На второй этаж. В спальню…

      И он подхватил ее на руки. Пробежав лестницу, уже через несколько секунд опустил на кровать. Пуговицы, замки, крючки, одежда, обувь – все открывалось, расстегивалось и снималось, словно в соревнованиях на скорость.

      Обнажившись, они осмотрели друг друга. Она с удивлением ощупала его крепкие и рельефные мышцы, а также отметила про себя, что ее фантазии по поводу размеров его достоинства вполне оправдались.

      Михаил же наоборот, ничего особенного не увидел. Грудь, несмотря на столь юный возраст ее хозяйки, была очень мягкой и совершенно непривлекательной; короткие и пухленькие ножки утяжеляли фигуру в нижней ее части, а худоба в верхней проявила ключицы и лопатки.

      Однако, начав ласкать ее, он сначала почувствовал, а потом и как следует разглядел замечательно округлые бедра, аккуратные, идеальной формы ягодицы, возвышающийся лобок и нежную, розового цвета, «тайну», отдавшую влагу, едва только он дотронулся до нее.

      Секс начался спокойно, словно проходил по плану и – в соответствии с принятыми обязательствами.

      Женщина тихонечко стонала, двигалась в такт, обхватывала его и отпускала. Мужчина, чувствуя, что страсти и темперамента нет, понял, что нужно все менять и чем-то удивлять.

      – Нет, – сказал он и сел на кровать рядом с ней, – так не пойдет. С мужем эту обывательщину творить будешь. Давай все начнем с самого начала. Сейчас мы встаем, и прямо так, обнаженными, идем вниз выпить вина. А дальше – экспромт и полное доверие ко мне.

      – Вообще-то мне было хорошо… но раз ты предлагаешь что-то новое, то давай, я не против импровизации. Только одно условие: не люблю, когда мне делают больно или когда меня привязывают и пристегивают.

      Марго встала и, «играя» при ходьбе ягодицами, побежала вниз по лестнице. Ее настроение, взбудораженное некой интригой, затанцевало в сладком предвкушении.

      Михаил взял на кухне фужеры побольше, наполнил их вином, выпил сам и попросил ее сделать то же самое. Тут же, без перерыва и слов, он снова наполнил бокалы и снова выпил вместе с ней все до дна.

      – Ну, и что же