Дорога к небу. Сергей Тюленев

«Рай», а, получив его, в конце концов ощутят пустоту. Пусть у них будет всё: квартиры, дачи, «Мерседесы» с прозрачными крышами, новые и такие же наивные мужья, но им будет не дано сидеть за большим семейным столом, они никогда не ответят на вопрос о смысле своей жизни. Парни, я пережил два брака… – Михаил и Алексей улыбнулись и лукаво подмигнули друг другу. – О любовницах и случайных связях не говорю, – понимая кривляние друзей, тут же поправился Глеб. – Поэтому могу сказать так: когда между мужчиной и женщиной есть любовь, проблемы придают отношениям силу, а, как только это чувство уходит, жизнь становится дорогой компромиссов, ожиданий и пустых иллюзий…

      Глеб подошёл к окну и поставил на подоконник полную рюмку водки. Пить больше не хотелось, его настроение неожиданно заскрипело осознанием слова «пережил».

      «Зачем, я говорю им все это? – продолжили разговор его мысли. – Чему хочу научить, от чего уберечь?.. Женщины – люди с другой планеты. Шастают между звезд, когда хотят – ныряют в собственные оправдания и легко приспосабливаются к любому мужчине, способному материализовать их мысли в реальность. Они никогда не проигрывают, обращая периодически наваливающееся на память сожаление в легкий приступ меланхолии. Уговорить ушедших жён вернуться… Бред какой-то! Разве мне самому это помогло? Разве не обернулось моё терпение и ожидание понимания в насмешку над наивностью или даже глупостью произносимых мной слов?.. Нет, нужно всё сделать строго наоборот. Признать себя плохими мужьями, сломать остатки поломанного, поднять знамёна и – всё начать с самого начала».

      Глеб оглянулся и посмотрел на ребят.

      Те молчали – каждый думал о своем, складывая в памяти счастливые дни и вычитая месяцы пустоты.

      Ночь опустилась на город, в домах загорелись окна, открывая суету чужой жизни прозрачностью стекла. Осень сделала сумерки тёмными, сжимая свет уличных фонарей в маленькие колечки падающего вниз света. Ветер, подталкивая одиноких прохожих, скрипел оцинкованными карнизами и посвистывал, ускоряясь в водосточных трубах.

      – Ворток, а что, Марго тебе больше не пишет? – неожиданно для себя спросил Глеб.

      – Недавно получил от неё очень хорошее сообщение, но оно прощальное. – Михаил тоже отставил свою рюмку. – После того, как ушла Вера, вспоминаю её почти каждый день, и не могу себе объяснить – почему. Знаю, плохого в ней больше, она часто обманывала меня, даже предавала, но злости и обиды нет. Что-то между нами было такое светлое, личное и тёплое, перечёркивающее всё, что мы натворили.

      – Так чего же ты? – оживился охранник. – Позвонил бы, поговорил. Глядишь, и сошлись бы снова.

      – Нет, ребята! Ветка отрублена, слеза вытекла, упала и высохла.

      Глеб оглянулся и посмотрел на Михаила. Чувство вины, что именно он сначала подтолкнул его к Марго, а потом, подбирая обстоятельства таким образом, чтобы наиболее ярко высветить её пороки, разрушил хотя и призрачный, но всё-таки – мир их отношений, пронзило его.

      – Глеб,