Преступление доктора Паровозова. Алексей Моторов

начинает Денисов, – ты пойдешь курить лишь в том случае, если покажешь мне свои сигареты. Не антошинские, а именно свои.

      Все смеются, в том числе и сам Вадик, потому что все знают, что своих сигарет у него отродясь не водилось.

      – Некрасов, куда собрался, ты же курил недавно! – продолжает следить за порядком Денисов.

      – Куда, куда? Да на кудыкину гору! – дерзко отвечает Вася Некрасов, нескладный долговязый парень с кудрявой, как у Калмановича, только русой головой. Он идет, а за ним волочится по полу метра на три кусок туалетной бумаги.

      – А, вот оно что! – понимающим тоном говорит Денисов. – Тогда иди!

      Некрасов открывает дверь, и свет из коридора освещает его оранжевую майку с надписью Adidas.

      – Ух ты! – восхищается кто-то. – А маечка-то у тебя, Вась, адидасовская!

      И уже из коридора, просунув голову в палату, Вася назидательно произносит:

      Коли майка – «Адидас»

      Так любая баба даст!!!

      Вася Некрасов был законченным типом пионера-раздолбая. Сын легендарного доцента с кафедры фармхимии, Некрасов-младший наглядно демонстрировал всем, что и природа должна отдыхать.

      Васька постоянно влипал во всякие истории. Если он выходил за территорию, то его обязательно засекал начальник лагеря Мэлс Хабибович. Если он курил у бревнышка, то именно в тот момент, когда по лагерю шла высокая парткомовско-месткомовская комиссия и кто-нибудь как раз убежденно заявлял: «Ну и конечно же у нас в лагере никто не курит, даже вожатые». Тут-то перед начальством и представал во всей красе восседающий на бревне Василий Некрасов, у которого дым валил аж из ушей. Ну а стоило ему выпить, то он и вовсе валялся без чувств на дорожке между старым и новым корпусом, до смерти пугая видавших всякое наших пионервожатых.

      Кроме всего прочего, на тот момент он являлся единственным пионером в нашей палате, у кого имелся реальный опыт полноценной любви.

      – Расскажи, Вась! – требовали остальные, и Вася рассказывал.

      – Ну, значит, вечером прихожу к Маринке, а она мне и говорит… – начинал он свой рассказ, беря пятиминутные паузы и в этих паузах громко чмокая губами. – А она мне говорит, значит, что предки у нее на дачу свинтили на машине. – И опять минуты на три чмокания. – Ну, мы это, музыку слушали-слушали, а потом она меня спрашивает: хочешь, я тебе чего покажу? Ну, я ей: а чё? Покажи… – И снова принимался чмокать.

      Тут обычно кто-нибудь не выдерживал и орал:

      – Ты кончай, Некрасов, томить, можешь побыстрее?

      – Спешка, она, знаешь, где нужна? – остроумно парировал тот. – Дайте лучше закурить!

      И к нему сразу выстраивался лес рук. Выбрав сигарету получше, Вася опять долго чмокал и курил. Настрелял он так за смену не менее пяти пачек.

      А в конце рассказа обычно кто-нибудь всегда спрашивал у него:

      – А вообще, как это все?

      – Ну а чё, нормально, тока это самое. телка, значит, опытная должна быть, а то. запутаться можно!

      Через полторы недели эта телка по имени Марина приедет навещать своего ненаглядного на родительский