Шаг в сторону. За чертой инстинкта. Валерий Шаров

хотя температура воздуха напоминала уже о приближающейся к этим краям зиме, обычно суровое Охотское море было на удивление спокойно – балла четыре, не более. Разве это волнение для эсэртэшки, привыкшей не то что праздно идти по морю, а выбирать сети и в куда более грозные волны?!

      Настроение у экипажа было преотличное, а у весёлой компании, собравшейся в каюте радиста по случаю его вовремя подоспевшего дня рождения, – прекрасное вдвойне. Уже успели пропустить по три стакана – за именинника, за кормильца-море и за удачную ловлю, – и все собравшиеся никак не могли нахвалить повариху Настю Короткову, умудрившуюся сделать из изрядно надоевшей всем за полтора месяца горбуши нечто такое, что шло за водкой, не вызывая привычного уже чувства отвращения. Но всё-таки многодневная «красная» диета брала своё. И потому, разливая по гранёным стаканам очередную порцию заботливо припасённой именинником для такого случая «Столичной», старпом Михеич мечтательно затянул:

      – Эх, братцы, кабы под такой напиток да по такому поводу не будничную «горбушку», которой наша Настюшка сумела придать самый что ни есть праздничный антураж, а что-нибудь более деликатесное скушать… Тем паче что и тост грядёт особый – за тех, кто на берегу.

      Все поняли, в чей адрес из присутствующих была выпущена ленивая и беззлобная эта стрела – в адрес Сергея Николаевича Усманова, буквально в последнюю минуту появившегося на судне и записанного в судовую роль метеорологом, но так до конца никому и не понятному, ибо этой самой метеорологией он, мягко говоря, занимался мало. Впрочем, люди, прошедшие суровую школу «Дальрыбы», мало интересовались, зачем и почему появляются вдруг на борту работники, которые не всегда тут нужны или не соответствуют записанной должности. Раз начальство там, во Владике, решило, а капитан тут подписал, то это больше никого касаться не должно.

      Оно и не касалось. Каждый делал своё чётко определённое дело, а если что и думал о пребывании в море непривычного для эсэртэшки метеоролога, то в компании более двух ничего об этом не говорил. Точно так же никто ни слова не сказал о бурной деятельности Сергея Николаевича во время подхода их судна к крабообрабатывающей плавбазе, которую посетили они по каким-то капитанским делам. За полтора часа стояния у борта этой громадины метеоролог проявил необычайную активность, итогом которой стали два ящика великолепного камчатского краба – он умудрился выменять их у истосковавшихся по «газу» работяг с плавбазы всего за две бутылки спирта.

      Этот краб, закатанный, как и положено левому товару в банки из-под икры минтая, в считаные секунды перекочевал с борта на борт и находился теперь в холодильнике у артельщика, ведающего на судне всем провиантом. Ждал своего часа по прибытии в порт. То ли в оплату пойдёт кому-то в конторе за устроенный рейс, то ли поддержит бюджет семьи Усмановых. А может, просто дети его очень любят этот морской продукт и съедят его сами, ни с кем не делясь. Так или иначе, но почти все о двух этих двадцатикилограммовых ящиках знали, однако вряд ли