Шаг в сторону. За чертой инстинкта. Валерий Шаров

знал бы капитан сухогруза, что за «красивое расхождение» уготовано им «Нахимову»?! Сам бы, наверное, бросился в воду и собственными руками остановил винт своего судна. Увы, никому не дано видеть будущее. Однако точно прогнозировать ситуацию и принимать адекватные меры профессионал такого уровня, да ещё когда от него зависят жизни сотен людей, просто обязан! Ткаченко же, похоже, до самой последней минуты не понимал, что за ситуация складывается на море и чем она может закончиться для пассажиров «Нахимова». Не по своей инициативе, а под давлением настоятельных требований вахтенного помощника «Нахимова» начал он стопорить ход. Поставил наконец ручку телеграфа на «средний-вперед» и позвонил в машинное отделение: «Двигатель придётся останавливать пусковым воздухом и давать реверс». Но подобно плохому игроку в шахматы капитан «Васёва» всякий раз опаздывал на ход или два, совершенно не поспевая за стремительно меняющейся ситуацией на своей шахматной доске – море. Преступно опаздывал.

      – Почему вы сразу не дали задний ход? – последовал на этом месте рассказа капитана вопрос из зала суда.

      – Чтобы не было лишней суеты в машинном отделении. Резкое изменение хода нервирует механика… Чтобы чётче отработали. После «средний-вперёд» я дал «стоп». Затем «малый-назад», «средний-назад», «полный-назад», «руль право на борт!». Я понимал, что наше одновальное судно при работе винта назад руля слушать не будет, но я надеялся, что перекладка увеличит сопротивление подводной части судна. Всё-таки площадь пера руля 27 квадратных метров… Но уже ничто не могло нас задержать.

      – А якоря? Почему вы сразу не отдали оба якоря? Это бы резко затормозило судно, – последовал новый вопрос из зала кого-то из специалистов.

      – Я полагал, что под нами большие глубины… Да, конечно, если бы даже сорвало якоря на ходу, это бы нас задержало… боцман уже пошёл на бак… Но отдавать якоря брашпилем очень долго, мы бы не успели.

      По мнению морского эксперта, успели бы, если бы отдали якорь-цепь на свободный ход. Просто боялись потерять якоря, не иначе. Только этим можно объяснить подобный просчёт.

      Ткаченко: «Двигатель удалось запустить на задний ход только с четвёртого раза. По моим подсчётам, мы потеряли на этом 40–50 секунд. Если бы двигатель удалось пустить раньше, мы бы не столкнулись. «Нахимов» проходил в секунду шесть метров. Семь-десять секунд, и мы бы разминулись…»

      – Вы объявили общесудовую тревогу до столкновения или после? – это вопрос прокурора.

      – После.

      – А по правилам вы должны были объявить её сразу, как только ситуация обострилась. Тогда бы и ваши мотористы действовали более собранно. Ведь в машине никто не знал об опасном сближении. Почему вы вторично не позвонили в машинное отделение и не поторопили механика?

      – Я не хотел его нервировать. И, кроме того, я наблюдал за «Нахимовым» и искал ответ на вопрос: что я ещё могу сделать? Как только винт заработал назад, я дал три гудка (сигнал о заднем ходе). Оставалась