Назад в юность. Александр Сапаров

среди моих друзей в основном были студенты строительных специальностей, и один из них случайно открыл мой талант без всяких расчетов представлять в голове нужные проекции и сопряжения деталей. В результате чего ко мне выстраивалась очередь несчастных, неспособных начертить что-либо путное, и я почти шесть лет по вечерам просиживал у письменного стола за чертежами, что было очень странно для студента-медика.

      В классе зашумели, с задней парты донесся ехидный голос Светки Гореловой:

      – Наконец-то у нас появился профессионал по черчению! Удивительно – еще вчера Андреев и карандаш в руках не умел держать.

      Все засмеялись.

      – Тише, тише, успокоились! – попросила Серафима Федоровна.

      – Зря смеетесь. За этот чертеж – пятерка, а если Андреев будет так держать до конца учебного года, то пятерка за год ему обеспечена.

      Едва учительница отошла, ко мне обратилась соседка по парте:

      – Сережка, что с тобой сегодня? Ты какой-то не такой, во время урока даже не обратился ко мне ни разу.

      – Анечка, моя хорошая, со мной все в порядке, – ответил я.

      И по округлившимся глазам соседки понял, что ответил не так.

      Девочка заморгала, как будто хотела заплакать, и закрыла лицо руками. Посидев так несколько минут, тихо сказала:

      – Не говори так больше, пожалуйста. Я ведь знаю, вы все влюблены в Ильину, а на нас даже внимания не обращаете.

      Вот это попал! Оказывается, в нашем классе кипят страсти почище гамлетовских, а я об этом даже не подозревал в прошлой жизни. Анька-то, похоже, запала на меня, а я как последний лох этого не замечал. Гормоны, переполнявшие мое подростковое тело, делали свое черное дело… Я глядел на гладкое юное лицо соседки, вдыхал ее нежный девичий аромат и чувствовал, как реагируют на это мои определенные органы.

      «Успокойся наконец, педофил несчастный! О чем ты думаешь в свои семьдесят!» – пронеслось в голове. И тут я же поправил себя: быть педофилом пока еще не могу, мне всего пятнадцать. Как ни крути, девочки будут волновать меня еще много лет. Не в силах себя сдержать, я опустил руку под парту и погладил Аню по ноге. Она молчала, по-прежнему уставившись на меня круглыми от удивления глазами.

      Тут, на мое счастье, прозвенел звонок, и все с радостными криками вскочили с мест и ринулись в коридор. Я тоже хотел выбежать, но Аня схватила меня за рукав:

      – Сережа, зачем ты это сделал? Ведь я тебе совсем не нравлюсь, не надо смеяться надо мной.

      Ну что уж тут сделаешь, никогда не любил оставлять женщин несчастными!

      – Анечка, я совсем не смеялся. Ты мне давно нравишься, только я боялся тебе об этом сказать.

      – Ты действительно говоришь правду или опять с кем-нибудь поспорил? Я ведь знаю, ты спорил, что поцелуешь Ильину на школьном вечере.

      Вот, оказывается, какой факт был в моей биографии.

      – Аня, ну это совсем другое. Ни с кем я не спорил. Можно я провожу тебя после уроков?

      Она долго молчала, глядя на меня, и затем