Охотник на ангелов. Игорь Градов

те заботятся о них.

      – Потому что для ангела нет ничего прекраснее неба, – задумчиво произнесла Тиа, – и когда ты не можешь летать, то жизнь теряет для тебя всякий смысл. Впрочем, тебе этого не понять.

      Я пожал плечами – каждому свое. Мне, например, и на земле хорошо.

      – Ладно, раз ты не собираешься меня убивать, – продолжила Тиа, – может, все же поможешь?

      И кивнула на стрелу, торчавшую из предплечья.

      Я положил на землю лук, колчан, снял сумку, достал чистую, белую тряпицу, лечебную мазь и нож. Все это – очень нужные предметы для охотника. Мало ли кого встретишь в лесу, можешь получить удар лапой от дикого кота или навраться на рассерженного вепря… Вот и потребуется срочная перевязка.

      Тиа внимательно следила за моими приготовлениями.

      – Сейчас тебе будет больно, – предупредил я ее, – но постарайся не дергаться, иначе я не смогу тебе помочь.

      Тиа кивнула. Я осторожно, кончиком ножа расширил рану и постарался подцепить жало стрелы. Тиа дернулась, зашипела, как рассерженная кошка, но потом сцепила руки в замок и стиснула зубы. Понимала, что я стараюсь ради нее.

      Рвать стрелу ни в коем случае было нельзя. На наконечниках наших стрел находятся специальные зубчики, чтобы вонзались глубоко в тело, и их трудно выковыривать. Такое ранение может оказаться смертельным для летуна…

      Я осмотрел рану. М-да, дело плохо, наконечник засел глубоко. Конечно, лекарь из меня тот еще, но ведь другого-то рядом нет. Не звать же Клео! Не знаю почему, но я решил сохранить нашу встречу с Тиа в тайне.

      После некоторых усилий мне все же удалось чуть-чуть подцепить наконечник и освободить жало. Теперь можно рвать…

      – Ну, держись, – предупредил я, – сейчас будет очень-очень больно.

      И резко выдернул жало. Тиа громко вскрикнула и повалилась на пол – судя по всему, потеряла сознание. Что же, так оно, пожалуй, даже лучше – будет легче перевязать.

      Я промыл рану чистой водой, смазал барсучьим жиром с травами (лучшее средство для заживления, мы всегда носим с собой маленький горшочек с мазью), перевязал чистой тряпицей. Ну вот, я сделал все, что было в моих силах: стрелу вытащил, кровь остановил. Тиа будет жить, это точно. А летать, скорее всего, пока не сможет – крыло должно зажить. Ей придется пожить в пещере, а я буду ее навещать и лечить.

      Через несколько минут девушка очнулась и застонала.

      – Все в порядке, – успокоил я ее, – стрела вытащена, рана перевязана.

      И показал окровавленное жало. Тиа поежилась и повела плечами. И тут же скривилась от боли.

      – Осторожней, – предупредил я ее, – рана глубокая, не надо ее тревожить.

      Тиа осмотрела перевязку и оценила мое лекарское искусство.

      – Спасибо, – кивнула она, – ты, Трой, молодец, все очень хорошо сделал.

      Я скромно потупил глаза – приятно, когда тебя хвалят.

      – Ну, и что мы будем делать дальше? – поинтересовалась Тиа.

      – В каком смысле? – не понял я.

      – В смысле – ты приведешь своих?

      – Нет, –