Двери в полночь. Дина Оттом

качестве ученицы. Сам факт ее существования служил достаточной причиной, чтобы я возненавидела наши занятия, которые, как назло, никогда не отменялись.

      Если Оскар подстраивал мои тренировки под свои дежурства, то Жанна, казалось, поступила с точностью до наоборот. Мы начинали в шесть вечера каждый день, в полночь делали перерыв на полчаса, во время которого мне разрешалось только пить, и продолжали до четырех утра. К этому времени я обычно уже валилась с ног от усталости и засыпала на ходу, несмотря на регулярно приносимый Шефом кофе.

      Его появления в равной степени удивляли и ее, и меня, но это было единственное, что нас роднило. Я, однако, быстро привыкла, что вскоре после полуночи дверь зала осторожно приоткрывалась и в щели появлялась рука, держащая картонный подносик с двумя высокими стаканами, затем – вечно улыбающаяся физиономия, и со словами «Брейк, дамы!» Шеф входил в зал. Мы перебрасывались парой шуточек, пока Жанна как могла делала вид, что ее здесь нет, – присутствие высочайшего начальства ее явно нервировало, а порция кофе всегда оставалась нетронутой. Минут через пять Шеф удалялся, всякий раз обещая устроить назавтра проверку моих успехов. Я могла бы, при должном воображении, возомнить что-нибудь такое, но почти ежедневное лицезрение Айджес, озаряющей то коридор, то кабинет, мгновенно спускало меня с небес на землю. Я бы не сказала, что Шеф мне нравился. Но осознание, что мне вновь и вновь предпочитают других, еще больше осложняло и без того непростое существование. А уж когда я заметила на ее руке кольцо с огромным бриллиантом, то вовсе утратила само понятие о самооценке. Кольцо означало помолвку, сомнений тут быть не могло, хоть это и была западная традиция. И хотя я отлично понимала их обоих, в душе все равно таилась обида.

      Оскар не появлялся никогда…

      Мы начали с тренировок по обычному рукопашному бою. Впрочем, как я вскоре убедилась, не такой уж он был и обычный: многие приемы и удары были изменены.

      – В нашем случае, – объяснила мне в кои-то веки заговорившая Жанна, – надо учитывать, что ты уже не человек и драться тебе придется с таким же нелюдем, который не отрубится от удара в кадык. Там, где человек закричит от боли и отпустит, твой противник едва поморщится.

      И я покорно повторяла за ней движения, которые, казалось, вот-вот выломают руки мне самой. Однако мое тело неизменно справлялось с невероятной стойкой или тройным сальто назад, чем немало удивляло меня саму.

      Но самое трудное ждало впереди.

      Научив меня соизмерять силу и владеть ошалевшим от возможностей телом, Жанна обратилась к моей «звериной» сущности. Все оказалось весьма запутанно. Превращение по-прежнему было для меня сложным и болезненным процессом, да и после того раза в подвале, когда стало ясно, кто я, превращаться мне больше не случалось. Теоретически я, конечно, знала, что необходимо испытать мгновенную вспышку ярости, а затем овладеть своими эмоциями, чтобы не натворить бед. С обратной трансформацией все обстояло несколько сложнее: