Баффер. Михаил Дулепа

и. А я в тридцать пять все еще жил, чем немало радовал своего ангела-хранителя, притворяющегося доктором медицинских наук Ивановым Иваном Абрамовичем. Хорошее было чувство юмора у его родителей, да? Док сделал на мне кандидатскую, потом я ему помогал, в качестве материала исследований, с докторской. Так, глядишь, и до академика доползет, если я однажды не забуду принять таблетку. Если забуду… сначала дрожание пальцев, через два-три часа легкие подергивания мышц рук и ног, еще через пару часов переходящие в судороги. Сутки без таблетки – приступ, очень напоминающий эпилептический припадок, да отчасти им и являющийся. Потом раз за разом приступы повторяются, со все более сильными судорогами. Больше трех суток я без таблеток пока не выдерживал, и что-то подсказывает, что до пятых могу и не дожить. Ну, а чтобы доку было еще интереснее меня изучать, все дополняется быстрой физической утомляемостью. Усталость снижается сультаком, который продается только по рецепту и который хотят запретить к продаже, как имеющий какое-то отношение к наркотикам.

      Феритин – две тысячи семьсот сорок два рубля за пачку самая низкая цена в России. За границей, как ни странно, дороже – повод для гордости за страну! Упаковка в месяц. Сультак дешевле, всего шестьсот тридцать семь на той фирме, где я работаю. Еще упаковка. Плюс коммунальные, плюс Интернет. Плюс надо что-то есть и во что-то одеваться. Тринадцать тысяч в месяц обязательных расходов.

      Когда я был уволен по сокращению штатов из библиотеки, в которую пришел после школы и работал почти пятнадцать лет, то был в панике. Привычный мир рушился! И не будет больше тихой бюджетной заводи развитого социализма с гарантированной крошечной зарплатой, а ждут меня тяжелые будни капиталистического ада! Но первая же работа, за которую ухватился не глядя, оказалась и интереснее, и прибыльнее ставки заместителя заведующего районной библиотекой. Когда через год умер отец, то и вовсе курьерский ритм оказался спасением. В библиотеке было слишком много времени для ненужных раздумий. А дорога съедает лишние мысли.

      Я включил мобильник.

      – Алла, здравствуй, красавица! Михалыч, да… Собрали? Замечательно, я буду в восемь, как обычно. – Немолодая толстушка, занимавшаяся формированием заказов, прощебетала что-то невнятно-утвердительное и бросила трубку. Я слишком быстро устаю, чтобы работать на срочной доставке, и работаю только с собранными пакетами заказов. Зато сразу сообразил, что можно брать заказы у разных фирм, так что вечером я забираю пакеты в одной аптеке, с утра заезжаю во вторую и, составив график, весь день спокойно развожу.

      – Алло? Андрей? Да, я. Все разбросал, в районе Прокофьевской и Марьино. Завтра заеду за новой пачкой. Есть что-то на расклейку? Я бы взял. Хорошо, завтра заеду, как обычно.

      Подведем итог – семь заказов за день. В трех местах дали чаевые, в одном накормили – пожилая женщина, заказывавшая таблетки, прямо с порога затащила в только что отремонтированную шикарную квартиру, на все отнекивания только махала рукой, налила тарелку борща и с каким-то нездоровым энтузиазмом смотрела, как я его ем. Вкусно, кстати. Еще и бутерброд дала с собой. Не так уж и редко такое бывает… со мной, во всяком случае. Другие курьеры на заказчиков обычно только жалуются. Иногда быть сутулым доходягой со впалыми щеками выгодно.

      Полторы сотни с заказа, плюс… так, сколько?.. Я начал пересчитывать чаевые. Редко дают, но все-таки дают. Как-то подсчитал – получается семнадцать рублей чаевых за заказ в среднем. Ну да с миру по нитке. Плюс сотня за пачку рекламного спама, разложенную по ящикам.

      Купив у проходившей лоточницы стакан растворимого кофе, я развернул подаренный бутерброд. Сидевшая на теплой крышке теплоцентрали дворняга заинтересованно принюхалась и, вскочив, потрусила ко мне, с показным дружелюбием виляя хвостом. Меня ее «улыбка» ничуть не обманула. Звери поумнее, живя рядом с людьми, перенимают все их привычки, в том числе и вилять хвостом, когда что-то надо. Псина, поняв, что ей ничего не собираются давать, гавкнула с интонацией провинциального гопника. Я нагло откусил еще кусок и запил быстро стынущим кофе. Извини, блохастый, но это моя добыча.

      «Друг человека» оскалился, по инерции продолжая вилять хвостом, но не решаясь броситься. Потом опять гавкнул.

      Я доел бутер, выпил кофе, аккуратно кинул в урну стаканчик и посмотрел в глаза собаке. Та от такой наглости сначала перестала изображать несчастную обиженную тварюшку, а потом начала брехать. Уныло, однообразно матерясь по-собачьи, явно не со зла, а для порядка и выражения своих чувств по отношению к наглым двуногим, беспардонно съедающим вкусную еду, не делясь с хозяевами точки. Время от времени псина делала движение в мою сторону, обозначая свою готовность напасть, при этом удивительным образом не сдвигаясь с места. Ага, а сейчас подойдет автобус и я трусливо убегу? Нет уж.

      – Замри! – Собака от неожиданности в самом деле замерла на месте. Вытянутый хвост замер на полумахе, пасть раззявлена, и только парок из пасти показывает, что это не чучело. Дрессированная, что ли? Я оглянулся на подходящий автобус и поднялся. Что ж, блохастая, поле боя за тобой, можешь ликовать.

      Уже в закрывающиеся двери посмотрел на собаку. Та стояла, все так же вытянув хвост и раззявив пасть