Лицо войны. Алексей Бобл

мониторов, вводя приоритетные цели. Запищала бортовая РЛС, уловившая сигнал наведенного на нас по лучу комплекса ПВО. Трелью хлопков под днищем отозвались выпущенные пилотом тепловые ловушки. Следом за бортом громыхнули два взрыва, конвертоплан ощутимо тряхнуло ударной волной, но мы по-прежнему находились в воздухе, машина слушалась рулей. Выпущенные в нас ракеты прошли мимо.

      – Огонь, Кэп, – скомандовал я, когда перекрестие прицела гаубицы легло на силуэт мех-босса.

      – Выстрел! – отозвался Биррат.

      За спиной громыхнуло, зазвенела в корзине выброшенная из ствола гильза.

      – Пак, Чухрай – огонь! – приказал я, переключаясь на другой монитор.

      Застрекотали снаряжаемые кассетами пушки, сминая пехоту возле казарм.

      – Денис, это ты за пультом? – поинтересовалась Гомез и, не дожидаясь ответа, велела: – Перенеси огонь на главную улицу. Немедленно!

      Я с трудом подавил желание дать еще залп по пустырю, где до сих пор сражались освобожденные нами пленные. Перенастроил прицелы орудий и подал команду стрелкам.

      От грохота зазвучавшей в отсеке канонады не помогали даже наушники. В голове звенело, кислый запах пороха щекотал ноздри. Мы прошлись над базой, сея огонь, смерть и разрушение. Сделали разворот и начали имитировать новый заход.

      – Открываю рампу, – едва расслышал я голос Гомез.

      Конвертоплан завис над штабом – до крыши было не больше трех человеческих ростов. Сейчас мы классная мишень. Вновь запищала РЛС, предупреждая о ракетной атаке. На этот раз бортовой компьютер засек комплекс ПВО на пару мгновений раньше, и Кэп всадил в него фугас по моей команде.

      – Жебровски, грузи кассеты в пушки! – приказал Кэп.

      Я оглянулся на миг. Пак, Чухрай и Счастливчик устремились в рампу, придерживая фалы, скользившие по тросам под потолком. Вул заряжал гаубицу, Франц, перебинтовавший Маллоуна, поднялся с сиденья и, морщась от боли в ноге, похромал к Кэпу.

      Видимо, план действий группы был согласован заранее. Просто его слегка изменили, когда я появился на борту.

      – Не отвлекайся, Денис! – Гомез словно видела меня.

      Возможно, так и было, в кабине пилотов могли находиться камеры, транслирующие картинку из отсека. Я вновь склонился над пультом, наводя стволы на цели. Сердце бухало в груди, секунды стали длиннее, впереди было самое сложное: ждать. Верить и ждать возвращения бойцов, высадившихся на крышу штаба. И конечно, надеяться, что вернутся они вместе с Кларком.

      Мы отгрузили по целям вокруг еще полтора десятка снарядов из гаубицы и примерно столько же кассет из скорострельных пушек, когда Гомез сообщила:

      – Набираем высоту. Огонь из всех стволов!

      Зажужжали бортовые «миниганы», встроенные в корпус по бокам от кабины. Пулеметами управлял пилот либо Гомез. Я не удержался от соблазна и вывел ближнюю обстановку на монитор. Штурмовики, словно муравьи по тропам, стекались к штабу и попадали под огонь ползущего вверх и в сторону конвертоплана.

      Громыхнула