Дикая охота. Роман Афанасьев

парень и вдруг со вздохом опустил ствол.

      – А я Леха, – в тон парню отозвался Кобылин, медленно опуская руки.

      – Кобылин, да? – с надеждой выдохнул блондин, окидывая взглядом разодранную куртку охотника.

      За спиной Алексея заскрипела железная дверь, и ответить он не успел. Шагнув в сторону, он вовремя убрался с дороги Бороды, что ввалился в коттедж с железной трубой наперевес.

      – Леша, дверь, – бросил он, шагая по паркету. – Саня, твою дивизию, ты где должен быть?

      Кобылин, бросившийся закрывать дверь, услышал лишь невнятное бормотание парня с карабином, что начал путано оправдываться. Наружная деревянная дверь закрылась без проблем, а с внутренней пришлось повозиться. Кобылин потянул ее на себя, но засов удалось задвинуть, лишь хорошенько дернув железное чудовище.

      Обернувшись, Алексей увидел чудесную картину – Гриша, сжимавший в руках свое чудовищное орудие, что-то строго выговаривал парню с винтовкой. Борода напоминал сильно подросшего и одичавшего гнома – отросшие волосы разлохмачены, борода стоит дыбом, старое кожаное пальто, на пару размеров больше чем надо, свисает до самого пола.

      – Температура упала, – рычал охотник. – Саня, я же тебе сказал, следи за котлом! И спрячь свою пукалку, пока никого не подстрелил!

      Кобылин потер ладонями застывшие щеки, разгоняя кровь. Только сейчас он почувствовал, как тепло в доме. Не то что тепло, скорее жарко. Онемевшие руки и щеки уже начало щипать, и Кобылин понимал, что это только начало. А Борода все продолжал орать на парня, у которого уже даже шея налилась кровью и покраснела.

      – Гриша, – позвал он, отнимая руки от лица. – У тебя тут баня есть?

      Борода, поперхнувшись посреди очередной тирады, резко обернулся к другу и вытаращил глаза.

      – Баня? – зловещим шепотом переспросил он.

      – Да, она самая, – безмятежно отозвался Кобылин, отряхивая снег с колен. – Знаешь, с веничком там, с камешками…

      – Баня, – севшим голосом обреченно повторил Борода.

      – Всю дорогу о ней думал, – признался Кобылин, поглядывая на Саню, застывшего с открытым ртом. – А то запсел я на этих чердаках. Еду и думаю, значит, как мыться буду. С березовым веничком и мочалкой, это чтоб обязательно, в приказном порядке.

      Григорий медленно выдохнул, запустил лапу в бороду, а потом заржал.

      – Кобылин, – прорычал он, подходя ближе и обнимая его за плечи свободной рукой. – Леха! Вот за что тебя люблю, так это за оптимизм.

      Охотник похлопал друга по плечу и ухмыльнулся.

      – Рад тебя видеть, Гриша, – сказал он. – Живой и при деле. Ну, рассказывай, что тут за фигня творится?

      Борода сразу помрачнел, перестал улыбаться и нервно забарабанил пальцами по длинному стволу своего орудия.

      – Вот что, – наконец сказал он, скидывая с плеча лямку и сгружая огнемет на пол, словно простой вещмешок. – Давай сначала дело, потом разговоры. Саня!

      Здоровяк,