Дикая охота. Роман Афанасьев

Гриш, и поскорей бы.

      – Ладно, – бросил Борода. – Завтра или послезавтра достану тебе маслят для «макара». Потом свалю на денек в область – надо кое-какие семейные дела уладить. А потом уж возьмусь за гильзы.

      – Идет, – с жаром согласился Кобылин. – Только не пропадай надолго, лады?

      – Не пропаду, – отозвался Гриша. – Что мне сделается. Ты это, почту проверяй почаще. Напишу тебе емайл. Ну и на мобильнике обычном я, если что.

      – Тогда нет проблем. – Кобылин улыбнулся и, сунув руку в карман, похрустел купюрами. – Слушай, пойду я за курткой сбегаю, что-то холодно в этом тряпье.

      – Давай, – согласился Гриша. – Завтра созвонимся. Эй! Погоди. Какая куртка – ночь на дворе, магазины все закрыты.

      – Ничего, – Кобылин подмигнул. – Знаю я одно место. Помнишь китайцев с бывшего Центрального рынка? Тех, что разогнали по окраинам? Я тогда еще оборотня у них завалил.

      – Помню, – настороженно отозвался Борода. – И что?

      – Знаю, где они ночуют, – отозвался Алексей. – Спят прям на товарах, в контейнере. Я у них желанный гость в любое время суток. Пойду прибарахлюсь, а то замерз аки цуцик.

      – А, – протянул Григорий. – Давай. Бэтмен.

      Кобылин подмигнул и подпрыгнул. Бесшумно взвившись в воздух, он уцепился за невидимую балку, подтянулся и растворился в темноте.

      Григорий задрал голову, и кепка чуть не свалилась с его лохматой головы. Прислушиваясь к тихим шагам по крыше, что постепенно затихали, он покачал головой. В глазах его застыла тоска и печаль.

      – Бедный пацан, – прошептал он, опуская голову. – Бедный искалеченный ребенок.

      Вытащив из кармана огромный носовой платок в синюю клеточку, Григорий шумно высморкался, покачал лохматой головой и похромал к распахнутой двери. Ему еще надо было добраться до соседнего дома, где он оставил верный «жигуленок», а потом сделать пару звонков. Всего пару звонков, чтобы это проклятое кровавое шоу могло продолжаться. Потому что так надо. Потому что так правильно. Потому что на днях они спасли десять невинных душ. И должны сделать это завтра. И послезавтра. И после-послезавтра, не обращая внимания на то, как ломается их собственная жизнь, как умирают по кусочкам их собственные души.

      Потому что они – охотники.

      Слишком долгая зима

      Тонкий ледок предательски хрустнул под ногой. Кобылин затаил дыхание и замер. Привалившись плечом к бетонному выходу с чердака на крышу, Алексей до рези в глазах всматривался в полутьму. Рядом виднелась здоровенная коробка вентиляции, прикрытая остроконечной шапкой из оцинкованного железа. Именно к ней и пытался подобраться Алексей, когда под ногами захрустел мартовский лед, тонким слоем покрывавший залитую гудроном крышу старой девятиэтажки.

      Прислушиваясь к темноте, растекшейся по городу вязкими чернилами, охотник до боли сжимал холодную рукоять «макарова» с длинным глушителем. Снизу, от шоссе, доносился гул проезжающих машин, со двора слышались приглушенные раскаты