Мелодии космических океанов. Александр Стоянов

апрель

      во тьму и капель.

      Ты догонишь меня,

      но отвечу не я.

      Лишь луна и вода

      у меня есть одна.

      Лишь несломленный ветер

      за слова те в ответе.

      В пустоте и прохладе,

      в недопетой балладе —

      ручейки и народы

      у заснувшей природы.

      Там трава у реки,

      светлячки как звонки.

      И большая карета

      замерла у кювета.

      И тогда, как сейчас,

      проскакал Китоврас.

      Содрогнулись звёзды —

      виноградные грозди.

      В придорожном колодце

      скакуны – иноходцы.

      15.08.2013

      Острова

      В пустынной комнате нет и меня —

      это пустой файл в моём воображении.

      Солнце выходит на гольф поля

      на волне исчезающего окружения.

      Я выхожу и исчезают целые улицы.

      В окне стёрты следы моего пребывания.

      Ко мне не достучаться в двери бессонницы.

      Видно лишь то, что создано в моём сознании.

      Задействованы силы, приносящие сейчас,

      тем более, завтра я не вижу вчерашних.

      Из одной головы в другую зрачками глаз

      фрагменты домов, каждый день умиравших.

      Моё я – ежесекундно, кратко, и не навсегда.

      Никто этого не замечает в моё отсутствие.

      Также без нас исчезнувшие города

      канут в вечность после напутствия.

      Дорисовывая острова, вскипает воображение.

      Фаза луны, наверное, стирает личность.

      Я, как улитка, не доступен в снаряжении,

      мозг пытается верить в свою эластичность.

      Движение – часть плана к движению на пути

      в ледяные дали и в окружности на воде.

      Остановка – подготовка, чтобы снова уйти

      в улыбки звёзд, прыжком в никуда и в нигде.

      05.08.2013

      Две орбиты

      Помню эту улыбку, когда я встретил тебя. Погода

      была такая, что хотелось петь, танцевать и читать

      стихи. Открытая улыбка не сходила с моего лица.

      Я летел, летел, летел…

      Больше всего не хотелось расставаться.

      И мы не расставались ни на минуту.

      Старушка-жизнь улыбалась нам. Она вращала своё

      веретено, наматывая секунды, дни, десятилетия.

      Днём и ночью всё вращалось. А она хитро глядела

      на нас, укутавшись в свою серую шаль,

      состоящую из тысячелетий.

      Очень часто в этом вращении мы не видели

      и не слышали друг друга. Я говорю, но ты меня

      не слышишь. Ты вертишься в делах, которые

      нужны нам лишь косвенно. Мне всё труднее

      пробиться сквозь этот невидимый панцирь.

      Я в делах и заботах, я не слышу тебя.

      Я в своём коконе. Нет живого прикосновения.

      Лишь когда наши вещи обнимаются в большом

      чемодане, мы начинаем видеть.

      Две орбиты вновь совпали.

      13.09.2013

      Три тысячи лет

      Три тысячи