Фронтир. Дорога на двоих. Константин Калбазов

мелководья. Что мы на пинкской территории. Если быть более точным, то у куроки, где-то очень далеко в их землях. Где, что и как – не спрашивай. Понятия не имею. Мы вроде как и не под арестом, но в то же время под присмотром. Трое воинов куроки постоянно ошиваются рядом, к домику нашему посторонние не подходят, и нам отходить далеко нельзя. Народу в госпитале хватает, но тут мы только втроем, никого больше не подселяют.

      – Странно. И ничего не объясняют?

      – Я пытался было поговорить с доктором, но тот сказал, чтобы я потерпел. Мол, нам все объяснят, но позже. Ах да. – Хват поднялся с соседней койки и выглянул в окно. – Меткая Стрела, скажи доктору, что командир пришел в себя. Он просил сразу сообщить, как только ты очнешься. – Это уже к Сергею.

      – Буран, Гром? – продолжал расспрашивать Сергей.

      – Предатели, – с показной обидой пробурчал Хват.

      – Нормально с ними, Сергей, – отмахнувшись от вора, наконец заговорил Ануш. – Когда ты остался, они с нами побежали, а потом, когда завертелось, двоих загрызли.

      – Во-во. Командир, а ты уверен, что мамашу их повязал именно с собакой, а не с котом каким. Прыгучие, аж жуть, – не утерпев, перебил друга Хват, вызвав у того опять же показную гримасу недовольства, словно зуб заболел. Ну да, Хват, он и есть Хват, что с него взять. – Это же надо было умудриться – добраться до глотки всадников. Пинкские лошадки, они, конечно, так себе, не больно-то и высокие, но все одно интересно получилось.

      – А чего ты хотел? – слегка пожав плечами, стараясь не потревожить голову и грудь, ответил Сергей. – В них кровь охотников на пушного зверя. Мать Грома, та вообще умудрялась забраться по гладкому стволу на два человеческих роста.

      – Ага, тогда понятно. Да не переживай, нормально все. Их даже не поцарапали. А вот как только сюда добрались, так эти паразиты рванули по округе. Только к вечеру и возвращаются, и то не всегда, причем каждый раз потасканные, как будто всю ночь пахали в борделе.

      – Получается, здесь в округе хватает стойбищ?

      – Спроси что полегче. Нас дальше чем на пять шагов от домика не отпускают.

      – Ладно. А сколько я в отключке-то был?

      – Сегодня ровно неделя. Доктор сказал, что если не очнешься в ближайшие день-два, то тебе конец. Но теперь вроде должно быть нормально.

      – Значит, повезло.

      – Именно что повезло, любезный, – менторским тоном сообщил появившийся в дверях доктор. Самый натуральный. В белом халате с завязками на спине, таком же чепчике, отдаленно походящем на медицинский колпак, впрочем, в этом мире все доктора носили такие. На переносице – настоящее пенсне, со шнуром, уходящим под горловину халата, куда-то на грудь, или, скорее, к кармашку жилета. Ну не мог он не иметь жилета, так как на нем были брюки и ботинки.

      Только одно не соответствовало знакомому образу. Доктор был явным представителем пинков. Краснокожий, с длинными черными волосами, разве что не заплетенными в косы, а забранными в конский хвост. Было что-то неестественное в том, как этот куроки (ну а кто еще-то) ходит с важностью заправского светила медицины, хотя