Фронтир. Дорога на двоих. Константин Калбазов

места изменились бы – постепенно, медленно, но неуклонно. Это правительства с их интересами и политикой приводят к войнам и практически поголовному истреблению аборигенов.

      Конечно, хватает и больных на всю голову как среди пинков, так и среди белых. Но это вполне регулируется жесткими законами фронтира и готовностью соседей прийти на помощь. Разумеется, льется кровь. Но где она не льется? Где то место, тот город Солнца, где все любят друг друга, равны между собой и живут в достатке? Нет его и быть не может. Утопия, она и есть утопия.

      – Готово, господин Дворжак.

      Алексей, сидевший в тени растянутого тента, привалившись к колесу повозки, приподнял шляпу, так, чтобы из-под ее полей было видно подошедшего Рваное Ухо. Потом поднялся, отряхнул налипшие травинки и повел плечами, разминая слегка затекшее тело. Все же бессонная ночь не могла не сказаться, его разморило, и он сам не заметил, как задремал.

      – Странно. Я ничего не слышал. Так крепко уснул?

      – Не услышали, потому что ничего и не было. Раны мы им не перевязывали, но и не измывались. Они сами все рассказали.

      – Сами?

      – Ну а чего удивляться. Вот если бы мы стали расспрашивать, где их собратья или где находится стойбище, тогда только держись. Но вопросы-то никак не касаются их родных.

      – Это как посмотреть. Сомневаюсь, что тот род, который причастен к смерти Верной Руки, останется невредимым.

      – Вы готовы настолько потратиться? Тут понадобится сотня бойцов, не меньше, да еще снаряжение.

      – Можете не сомневаться.

      – Странный вы. Ну да ладно, все одно этого не потребуется. Верная Рука не попал ни в одно стойбище арачей. Все пленные в один голос утверждают, что он в очередной раз сумел выскользнуть из рук их соплеменников.

      – Может, врут и хотят отвести беду от стойбищ?

      – Не. С каждым я беседовал отдельно, так, чтобы другие не слышали, и потом не сводил вместе. Если бы они знали, о чем их будут спрашивать, то сговорились бы, а так… Не врут.

      – Ладно. Так что они тебе рассказали? Верная Рука жив?

      Алексею трудно было сдерживаться, но он старался изо всех сил казаться спокойным, хотя сердце и ухало тяжелыми ударами.

      – По их словам получается так, что, может, и жив, а может, и мертв. Отряд арачей прижал шевронов к Мраве, но тут им пришла помощь с парохода. На нем вроде как были куроки. Странное дело – куроки и пароход. С другой стороны, кого только на реке не повстречаешь. Жить-то всем нужно.

      – Так что там с шевронами, – вернул наемника к насущному Алексей.

      – Да непонятно все как-то. По рассказам получается, что одного из них убили, об остальных ничего толком не понятно.

      – Но одного точно убили?

      – Точно. Он вроде остался прикрывать тех двоих, что убегали к реке.

      Остался прикрывать отход. Это очень похоже на Сергея. Он никогда не позволил бы себе пройти мимо, если имел бы возможность помочь. И потом, он был десятником, а значит, те двое – его подчиненные, а еще боевые товарищи, прошедшие с