В костюме голой королевы. Елена Логунова

порой язвил, но всегда помогал Ольге Палне взглянуть на ту или иную ситуацию со стороны и этим был полезен. Был ли то пресловутый голос совести или, как говорят психологи, ее внутренний ребенок, особого значения не имело.

      На сей раз ребенок совершенно точно был внешний!

      Тепловой удар, конечно, объяснял и галлюцинации, и потерю сознания, и все же Оле было тревожно.

      Не очень-то приятно думать, что сходишь с ума!

      С трудом дождавшись восемнадцати часов – завершения официального трудового дня, она позвонила вечно занятому Громову, чтобы спросить его, все ли в порядке с Димкой.

      Все было в норме, не считая несправедливой, как единодушно решили родители, двойки по рисованию.

      Творческое задание проиллюстрировать загадку «Зимой и летом одним цветом» младший Громов выполнил очень по-своему, нарисовав негритенка, тогда как учительница хотела видеть только елку. А Димка к тому же имел неосторожность с косной училкой заспорить, обозначив дополнительные варианты: индеец и китаец.

      – Двойка за широту мышления – это безобразие! – возмутилась Оля. – Вот я вернусь, поговорю с этой учительницей рисования!

      – Кстати, о тебе. Ты как там? – спросил любимую половинку старший Громов, чутко уловив избыточную взвинченность родного голоса.

      – Уснула на пляже, обгорела на солнце, получила тепловой удар, спина болит, сознание спутанное, – честно призналась удрученная половинка.

      – А ночью ты что делала, если на пляже уснула? – без пяти минут олигарх мгновенно выхватил суть и построжал.

      – Плясала в ночном клубе, – покаялась Оля.

      – Догадываюсь, чья это была затея, – сердито засопел супруг. – Возможно, пора оградить тебя от дурного влияния? Мы можем приехать хоть завтра. Я свалю дела на зама, а Димка с удовольствием прогуляет школу, где не ценят его креативность.

      Несколько секунд Оля обдумывала это заманчивое предложение.

      Провести несколько дней с мужем и сыном на курорте было бы очень приятно. Вот только Люсинда непременно обидится и рассердится, потому что останется в одиночестве, чего она никак не планировала. А рушить тщательно построенные планы Люсинды – это социально опасно, потому что радиус поражения обломками может оказаться уж очень широким.

      Да и не по-товарищески это.

      – Ладно, тогда мы будем ждать тебя дома, – выслушав эти доводы, согласился Громов. – Только ты уж постарайся вернуться целой и невредимой, хорошо? Не надо больше спать на пляже.

      – Не буду.

      – И в клубах ночевать не надо!

      – Тоже не буду.

      – Тогда целую тебя, пока!

      – Пока.

      Оля выключила трубку, вздохнула и поискала глазами Люсинду, от которой за приватным разговором незаметно отстала.

      Люсинда грудью лежала на фанерной стойке хлипкой постройки, гордо названной Информационным пунктом.

      Грудь у Люсинды была не так, чтобы очень – второй размер, но напирала она ею на прилавок столь мощно, что непрочное сооружение мучительно скрипело.