Клановое проклятие. Игорь Ковальчук

наоборот, она относилась к ним с откровенным пренебрежением. Жена вертела в руках пульт и, когда в дверях появился муж, вопросительно подняла бровь.

      – Ты смотришь ток-шоу? – спросил молодой маг.

      – Да, а что?

      – Раньше ты не проявляла интереса к этим передачам.

      – А чем еще заняться? Ты даже не ешь ничего. Нет смысла готовить.

      – Но я ел что-то…

      – Ты ел чипсы, – устало ответила Катрина. – А тарелки я уносила нетронутыми.

      Руин присел с ней рядом и выключил телевизор. Обнял, привлек к себе и сунул нос в ее волосы. Он чувствовал себя совершенно разбитым.

      – Прости меня, солнышко.

      – Ты что-нибудь выудил оттуда?

      – Из бумаг? Много полезного. Но, вообще-то, дело только начато. Я, честно говоря, даже не знаю, как с ними работать. Информации слишком много, чтоб усвоить ее за раз, а если прерываешься, теряешь логическую цепочку. Тяжело.

      – Да уж, – посочувствовала жена. – Ты весь вымотался.

      – Наверное, надо делать краткий конспект, – продолжал Арман. – И работать лучше прямо в метрополии, не торопясь… Ладно, – торопливо сказал он, заметив, что Катрина смотрит на него довольно хмуро. – Надо отвлечься.

      – Я для тебя – средство отвлекаться?

      Руин почувствовал в ее голосе напряжение. Впрочем, он отлично понимал, что у жены есть все основания обижаться. В конце концов, на то она и жена, чтобы претендовать на особое отношение к себе, особенно теперь.

      – Нет, конечно, любимая. Прости, что так долго не обращал на тебя внимания. Я, честно говоря, просто боюсь…

      – Ты просто одержимый.

      – Наверное, – поразмыслив, согласился Руин. – Ты прости, что так получилось.

      – Да ты меня не любишь, – Катрине хотелось сказать не это, а, например, что она его очень любит и скучает, и сил уже никаких нет, и больше всего она хочет, чтобы он ее обнял, но язык буквально помимо ее воли выговаривал нечто другое. – Ты любишь только свою магию.

      – Я люблю тебя. Тебя люблю.

      – Не любишь!

      – Люблю.

      – Не любишь! – она уже почти плакала, потому что при одной мысли, что сказанное может оказаться правдой, ей стало очень холодно и одиноко.

      Руин не умел разговаривать с женщинами, чье настроение уже напоминает истерику: не умел сорок лет назад и не представлял, как это можно сделать теперь. Потому он, в духе провальского воспитания, попросту опрокинул жену на диван и навалился сверху. Катрина брыкалась и пыталась скинуть мужа с себя, причем гораздо увереннее и решительнее, чем это когда-то делала Реневера. Внезапно вспомнив о положении супруги, Арман отпрянул, но женщину не отпустил.

      Но зато дал ей возможность размахнуться. Ударила она слабо, но уверенно, и супруг не пострадал лишь потому, что молодая женщина попала не так, как нужно, а вскользь. Легкая оплеуха Руина ни на миг не смутила. Он просто отмахнулся от нее, как от мухи, а потом прижал руки Катрины к подлокотнику