Найти героя. Вячеслав Шалыгин

тоже сбивая дыхание, усмехнулся Щеткин. – Им же надо за что-то геройствовать. За просто так они у себя и геморрой с плоскостопием найдут и пол поменяют. На средний. А за кредиты, медали, льготы и почести – пожалуйста. А если ничего этого не обещается, значит, «для опытов» забирают. Страшно становится. Да тебе самому предложи такой вариант, ты пойдешь?

      – Был бы тормозом, может, и пошел бы.

      – А ты кто? – Щеткин рассмеялся. – Нет, агент Совковский, ты бы не пошел. Раз все секретно, значит, не для парада герой требуется, а для какой-то черновой работы. Причем, видимо, для сильно черновой, ежели такой дубово-бетонный вариант психики у него должен наблюдаться. А мы с тобой «чернуху» уже переросли и ни за какие печенюшки не согласимся снова в дерьмо нырять. Да еще без оплаты, орденов и почета.

      – Может, ему заплатят, – усомнился Совковский.

      – Тогда так бы и сказали. Конкурс бы объявили. А они, видишь, тайный поиск устроили. Почему? Да потому, коллега, что на мясо герой пойдет, когда подвиг свой совершит. Без вариантов. Потому и нужен им такой тюфяк. Нам с тобой надо было не в подвал по привычке лезть, а по шахматным клубам пройтись, среди «геймеров» очкастых пошарить, общество книголюбов навестить.

      – Клубы не подходят, – напомнил Совковский.

      – Черт, – Щеткин споткнулся и перешел на шаг. – Уморил Полуэктов.

      – Поликарпов.

      – Какая разница, – Щеткин махнул рукой. – Не могу больше. Что я – лось в период гона?

      – Если субъект окажется подходящим, «братья» его на свой счет запишут, – предупредил Совковский.

      – Они в нашем секторе – поделятся, – специальный агент прищурился, вглядываясь в дальний край площади. – Однако на ловца и зверь…

      Совковский проследил за его взглядом. Там, вдали, миниатюрный Поликарпов тряс за рукав, а Пивцов и Воткин – с такого расстояния и вовсе неотличимые – деловито обшаривали карманы какого-то облезлого и абсолютно равнодушного типа.

      Глава 3

      – Молчи не молчи, а хрен ты со мной разведешься!

      Люська грохнула о пол очередной тарелкой. Тарелки не бились, а только отскакивали от пластикового покрытия и со звоном катились куда подальше. Одна смешно застряла между полом и низкой поперечиной стола. Прямо на ребре. Две умчались в коридор, а еще одна – брошенная с особенной силой – отрикошетила, словно живая запрыгнула на стул и скромно прилегла на краешке. Федор смотрел на нее и размышлял, что если Люська уронит что-нибудь потяжелее, вроде большой кастрюли, вибрация может сбросить тарелку куда ей и положено. То есть на пол. А вот с пола ей уже никуда не деться. С него упасть нельзя. Хоть завибрируйся.

      – Немтырь поганый! В доме ни кредита! За энергию год не плачено! Скоро все с молотка пойдет! Приставы каждый день ходят! Печка искрами плюется, утюг сгорел, кран течет! Васька из школы одни «бананы» таскает, Машка опять на аборт деньги клянчит – пятый уже, и это в пятнадцать! Хоть не колется, шалава, и то хорошо. Ты что же, так и будешь молча на все это смотреть?! Ты работать собираешься?!