Заблудшая душа. Диверсант. Григорий Шаргородский

словно услышав мои мысли, прошептал Руг, – я, кажется, знаю, кто перед нами.

      Это, конечно, было нарушением конспирации и могло вылезти нам боком, но слишком уж тяжело носить чужие имена и просто необходимо, чтобы время от времени кто-то называл тебя так, как в детстве называла мама.

      – Ну и кто?

      – Это вордорак, – односложно выдохнул Руг-Урген.

      – Проф, ты уверен, что это слово объяснило мне абсолютно все?

      – В текстах Хорама Странника упоминались «ловчие звери смотрителей», которых сотворили из волков, дав им разум.

      – Ну не знаю. Зверь, конечно, очень умный, но интеллектом не давит.

      Теоретически все, что говорил Руг, было очень интересно, но только теоретически. То, что писали местные «историки-фантасты» типа Хорама Странника со товарищи, на поверку могло оказаться великой истиной о демоническом прошлом этого мира, а могло быть простым бредом шизофреников. Хотя не мне, человеку, чью душу в этот мир затянул один из артефактов, а затем прыгавшему по телам разных людей, как неуравновешенный игрок в компьютерные игры, говорить об адекватном восприятии реальности. Сам такой.

      Впрочем, теория – это хорошо, но с этим всем нужно было что-то делать. Поэтому я подошел к волку и присел перед ним на корточки. В таком положении наши глаза оказались на одном уровне.

      Ох и здоровая же зверюга!

      – Так, хозяин степей, раз уж ты решился прибиться к нашему табору, то должен понимать, что жрать здесь кого ни попадя я не позволю. – Выражение на морде волка не поменялось, но что-то мне подсказывало, что он меня понимает. – Поэтому, если я скажу «нельзя», это значит, что ты быстро успокаиваешься и прячешь зубы. Понятно?

      Может, это случайность, но волк неожиданно моргнул.

      – Он моргнул! – едва не напугал меня своим воплем профессор.

      Волк посмотрел на замаскировавшегося под казака ученого, как давеча на вопящую Уфилу.

      – Может, ты еще и говорить умеешь? – недоверчиво спросил я, уже не зная, чего ожидать от этого мира. К счастью, волк не заговорил, но опять-таки в его глазах почудилась искорка иронии. – Так, теперь мне нужно тебя как-то называть. Извини, но должность хозяина уже занята. Раз ты хозяин степи, то будешь Ханом. Надеюсь, тебя это прозвище не обидит?

      Волк в ответ лишь лениво зевнул, всем своим видом показывая, что аудиенция затянулась и ему пора спать после ночной смены.

      Уже выходя из сенника, я стал свидетелем интересной сцены.

      – Хан, – раздался голос профессора, проверяющего, принял ли зверь кличку.

      Волк поднял голову и резко показал зубы во внушительном оскале. Глухое рычание и нехороший блеск в глазах ясно показывали, что в иерархии новой стаи место профессора намного ниже волчьего.

      – Руг, не цепляйся к нему. Это очень опасный объект для исследования.

      Волк мне понравился, так же как начинавшийся день, наполненный хоть и тревожными, но энергичными хлопотами.

      Бывшая баронская усадьба походила на муравейник. От зимнего сна не осталось даже следа, и если в низинах степи и в редких рощах еще белел снег, а на холмах