Юность Барона. Потери. Андрей Константинов

руками придушу! Ладно, времени на разговоры нет! Дуй в душ, а я его пока соответствующим образом обработаю.

      – Чего ты сделаешь?

      – Володю подготовлю. К твоей персональной экскурсии.

      – А почему к моей? – слабо запротестовала Елена. – Это была твоя идея, вот сама и проводи. А у меня работы непочатый край. В том числе – по твоей милости.

      – Дурища ты, Ленка! Неужели ты до сих пор не поняла, что он не за картинами, а к тебе пришел? Вон какой букет приволок. Заметь, не мне – тебе на стол поставил. Короче, давай бегом!

      Деморализованная стремительным натиском подруги, Елена покорно поплелась по коридору.

      – Что, так и пойдешь?

      – А как надо?

      – Погоди…

      Самарина занырнула в подсобку и через пару секунд возвратилась с сумочкой Лены и с одним из раздобытых в ДЛТ свертков.

      – Держи, моську подкрась. А вот это наденешь.

      – Что это?

      – Вот словно чувствовала, помимо чулок кофточку новую прикупила. Давай-давай, мойся-переодевайся. А мы тебя здесь ждем… Фффу, Ленка, ну как же от тебя воняет!

      – Да, но…

      – И никаких «но»!

* * *

      Внимательнейшим образом ознакомившись с отчетом Кудрявцева, Петр Семенович незамедлительно затребовал на ковер Синюгина.

      То был большой, грузный человек с гладко обритым, лоснящимся черепом. Холеное лицо его, с отвислыми щеками и тяжелыми мешками под глазами, несло на себе отпечаток сытости и самодовольства. Словом, Синюгин являл собой типичного представителя «кабинетного оперативного работника», звезд с неба не хватающего, зато старательно подбирающего чужие упавшие. А уж сколько таковых в управлении «упало» в период чисток 1937–1939 гг., лучше не вспоминать. Как пелось в покамест малоизвестной широким кругам песне, «навеки умолкли веселые хлопцы – в живых я остался один»[17]…

      – …Завтра Иващенко передаст твоим, Ван Ваныч, орлам на доследствие материалы по Сортировочной. Ты в курсе за эту историю?

      – В общих чертах.

      – Валентин Сергеевич склонен думать, что там имели место быть техническая неисправность и ошибка работника депо. Но лично МНЕ кажется, не все так просто. Знаешь, как это бывает? Всё вышло случайно, хотя на самом деле так и планировалось?

      – Виноват. Яне вполне… э-э-э-э… – Синюгин скорчил гримасу, должную, по его мнению, отображать мучительную работу мысли.

      Томашевский гримасу считал и внутренне ругнулся. Болезненно припомнив, что с сидящим напротив выдвиженцем тонкие намеки не срабатывают. Тут надобно разжевывать предельно конкретно.

      – Есть информация, что к этому ЧП, более смахивающему на диверсию, может быть причастен инженер-путеец Алексеев. Вот этот самый. Читай где подчеркнуто.

      Старательно шевеля губами, Синюгин прошелся по выделенному тексту.

      Не постигнув сути, он невольно перекинул взгляд в начало документа, намереваясь добрать информацию из «шапочного» зачина, но Томашевский эту уловку решительно пресек:

      – Отставить! Прочее тебе пока знать необязательно.

      – Виноват.

      – Короче,

17

Строчки из песни «Орлёнок», написанной в 1936 году композитором Виктором Белым на стихи поэта Якова Шведова специально к спектаклю Театра Моссовета «Хлопчик». Всеобщее распространение и народную любовь песня получила в годы Великой Отечественной войны.