Архив клана. Лев Пучков

каждым окном лежал человек (итого – два человека). Один совсем не подавал признаков жизни, а второй слегка шевелился и издавал звуки. Вывод: соратники реанимировали вот этого второго, задали ему вопросы по существу инцидента, и он рассказал, что стреляла Ева. Учитывая тот факт, что нападавшие лично у нас не взяли ровным счётом ничего – ни одного патрона даже, – но при этом забрали Евину сумку с ножом и зверски спалили её тачку-лапочку, можно с уверенностью утверждать: это элементарный сиюминутный акт мести.

      – Нет, – покачал головой Ольшанский, раскуривая свою погасшую трубку.

      – То есть как это «нет»? – удивился я. – Это низкая, подлая, можно сказать, ребяческая такая месть: ладно, хрен с ним, стрелка́… то есть стрелку… тьфу ты… в общем, стрелявшую не достали, так хоть тачку спалим. Разве это не очевидно?

      – «Нет» в том плане, что тебе это ровным счётом ничего не даёт, – пояснил Ольшанский. – Машина сгорела, все улики, которые в ней могли быть, тоже, экспертиза обугленного остова возможна, но вряд ли перспективна и целесообразна, так что как ни крути, кто именно её сжёг – ты или «гости», особого значения сейчас не имеет.

      – Кроме того, вы не совсем трезвы, поручик, – укоризненно заметил доктор. – И это, в свете всего вышесказанного, некоторым образом усугубляет. Понимаете, о чём я?

      Да понимаю, не дурак. Типа того, мы здесь элементарно квасили и всё это сотворили по пьяни. На самом деле я этим не страдаю, не подумайте плохого, просто для снятия стресса употребил дома немного водки, всего лишь два по сто. Я же не знал, что коллеги устроят мне допрос по форме, ехал сюда с чистым сердцем и слегка подшофе.

      В общем, сами видите, получилось какое-то дикое и досадное недоразумение: сейчас буквально всё, что бы ни происходило вокруг меня, всё это можно было обернуть против меня.

      К этому моменту эксперты, судя по всему, соскребли пару резервных батальонов мелких Алексов с подоконника, и один из них (эксперт, а не батальон) радостно сообщил Ольшанскому:

      – Есть внятное семя!

      – Ххэ! – глумливо хрюкнул Юра. – Сеятель ты наш…

      Ну хоть одна хорошая новость: «внятное» – это, согласитесь, как минимум неплохо звучит.

      Вволю поиздевавшись надо мной, коллеги, надо отдать им должное, сочли необходимым рассмотреть и реальные версии случившегося.

      – Так… А теперь на минуту забудем обо всех подозрениях и странностях этого происшествия и предположим, что поручик выложил нам только правду и ничего, кроме правды, – предложил доктор.

      – Тогда это плохая правда, – покачал головой Ольшанский. – В смысле, плохая для нас. Потому что сразу напрашивается единственный мотив в трёх равновероятных версиях… и все версии для нас примерно одинаково нехороши…

      Ольшанский озвучил эти версии: месть клана, месть отдельно взятого генерала Коврова (вернее, бывшего генерала, это он по привычке так его назвал) и месть генерала при поддержке клана.

      Если не знать сути, то с первого взгляда звучит не совсем понятно, поэтому я в двух словах расшифрую