Простые фокусы. Михаил Прокопов

воскликнул Коля, вытирая руки о комбинезон. Павел продолжал колдовать под капотом. – Здорово, Иваныч! Давненько тебя не было.

      – Дайте в шину дунуть? – не дожидаясь позволения, гость по-хозяйски закатил свою старенькую облезлую «Каму», нагруженную, словно ишак, грудой свёртков и пакетов, накрепко притянутых к багажнику резинками от эспандера. Вытащив из угла компрессор, Иваныч начал деловито прилаживать шланг к переднему колесу.

      – Ну, рассказывай, что в мире творится.

      – В мире-то? А что в мире? Говорят, в кино на неделе новый фильм привезут – про войну. Может, сходить? Почитай, как Союз кончился, так я в кино-то и не был. Хотя билеты дорогущие нынче. А раньше двадцать копеек, как сейчас помню.

      Компрессор надрывно зарычал, накачивая баллон, а Иваныч, копошась возле своего старенького двухколесного коня, как ни в чём не бывало продолжил:

      – Да и какие у нас новости, сам посуди? Автобус из города три раза в день ходит, как завтрак, обед и ужин. Москву американцы захватят, так мы последними узнаем. Хотя, может, оно и к лучшему. Как теперь говорят? Стабильность, оно и хорошо. Я ж тут шестой десяток без малого, всех как облупленных знаю.

      – Да у нас большая деревня. Не мудрено, – сказал Коля.

      – Вот и я о том же. Главное – подход иметь, – собеседник, шмыгнув носом, сноровисто перекинул компрессор на второе колесо. Тот снова противно взвыл, натужно гоняя воздух. – Манька знает Лёшку, Лёшка знает Дуньку, а Дунька по секрету шепнёт Гальке о том, что набрехала Манька.

      Павел поморщился и сухо бросил:

      – Коль, иди сюда, глянь. Варить будем?

      Тот безразлично кивнул и вновь повернулся к гостю.

      – Так что новости если у нас и есть, то их как бы и нет, – философски продолжил Иваныч, наконец закончив со своими нехитрыми манипуляциями и закатывая агрегат обратно в дальний угол. – Плешивый разве что у соседки заселился, только это давно не новость.

      – Это ещё кто? – удивился Коля.

      – Я про квартиранта нового у Бочагиной. Соседка моя, Сашкина жена-то. Да ты её знаешь, дородная баба такая, вечно своим бельём полдвора завесит.

      – Ну?

      – В общем, сдала она материнскую квартирку на первом этаже. Уж, говорит, не чаяла. Гостей у нас раз-два и обчелся, полтора года пустовала, как Клавка-то умерла. А тут прикатил странный тип и, не торгуясь, взял – за два месяца вперёд заплатил.

      – Почему странный?

      – Да бес его знает, – Иваныч погрустнел. – Не наш он… Не знаю, как объяснить. Вот знаешь, бывает такое, что не нравится человек. И вроде всё при нём: воспитанный, вежливый, а душа не лежит. Ну, Ленке-то что? Ей одна радость: квартирку пристроить да копеечку получить, она хоть кому сдаст, глаза закроет. Дурная баба. Ну да её дело, я не лезу.

      – Маньяки тоже с виду вежливые и воспитанные, – подметил Паша, не отвлекаясь от работы.

      – Да какой маньяк, скажешь тоже. Обычный мужичок за сорок. Хотя, может, и моих лет, кто его разберёт. Вы ж его наверняка видели. Мелкий, тощий, плешивый. Улыбается, здоровается каждый раз, а как посмотрит на тебя – так сразу не по себе становится. Словно душу вывернуть пытается. Не