Формула беды. Андрей Дышев

Девушка до смерти влюбилась в Женьку. Когда прощались до следующего дня, она старалась задерживать свою тонкую ладонь в его руке и при этом смотрела в его глаза так, как смотрят дети на Деда Мороза. Флегматичный Леша откровенно пялился на бедра и грудь девушки и, наверное, мысленно называл Женьку дураком. Правда, он, в отличие от Лены, знал, что сердце Женьки давно занято женщиной по имени Химия.

      За несколько ночей им удалось получить половину продуктов, необходимых для изготовления этонитазена.

      – Ну, что с Ленкой будем делать? – спросил Леша, когда друзья сидели с удочками на берегу, повязав на головы майки.

      Было жарко. Рыба не клевала. Над поверхностью воды метались стрекозы.

      – Мне сейчас не до Лены, – признался Нечипорук, поднял удилище, поймал крючок с обглоданным червем и плюнул на него. – Я думаю о том, где нам раздобыть центрифугу.

      Леша вздохнул. Ему хотелось поговорить о девчонках, о подругах Лены или молодых вдовах. Зеленая лягушка поленилась обходить его ногу и полезла по кроссовке. Леша смотрел на нее и думал, что для этой крохотной твари не существует никаких этических норм. Она живет так, как ей хочется. И потому, наверное, счастливее человека.

      – Нам не нужна центрифуга, – равнодушно заметил Леша, стряхивая лягушку с ноги. – Мы все равно не сможем раздобыть реактивы для твоей методики. Она просто невыполнима.

      Женя молча кусал губы. Леша был прав. Когда брались за работу, казалось, что они готовы свернуть горы. Но на полпути пришлось трезво оценить свои возможности. И не только бабушкин сарай стал причиной пессимизма. Методика, переписанная из журнала «Гельветика-Акта», была слишком сложной, практически невыполнимой. Под нее требовались такие реактивы, которые ни произвести, ни купить где-либо они не могли.

      Леша отложил удочку, зевнул и, закатав брюки, зашел в воду.

      – Рыбу распугаешь, – сказал Женька.

      Леша будто не расслышал Женьку. Он ходил по песку, оставляя за собой следы, и смотрел под ноги.

      Пришла Лена. Она принесла бутылку с ледяным квасом. Оторвавшись от горлышка бутылки, Женя вытер ладонью губы и сказал девушке:

      – Существование не может быть объектом познания. Оно субъект познания или, еще глубже, находится вне распадения на субъект и объект.

      – Очень интересная мысль! – согласился Леша и поднял указательный палец кверху.

      – О чем вы, ребята? – спросила Лена, через голову стягивая с себя сарафан.

      Леша нарисовал на песке шестиугольник. От него к воде провел линию и стал писать буквы.

      – «Соон», – прочитала вслух Лена.

      Леша смотрел сквозь девушку на Женьку.

      – Ты знаешь, несчастный, что такое фентилалин? А если нам прыгнуть в ту же яму, но только через него?

      – Как через коня?

      – Как через козла, – поправил Леша.

      Он продолжал писать ногой латинские буквы «C», «O», «O», «H», «N"… Женька следил за ним сначала сидя, потом встал,