Крылатая гвардия. «Есть упоение в бою!». Кирилл Евстигнеев

навсегда останутся в наших сердцах слезы женщины, которые не выветрит время…

      Как-то вечером пошли мы с Шабановым за ужином. По дороге встретили Пантелеева и Мубаракшина. Они, посмотрев на наши эмалированные ведра и вещмешок, неожиданно предложили:

      – Вот что, продовольственники, есть предложение зайти в казарму к фронтовикам. Возражений нет?

      В казарме было накурено – хоть топор вешай. За одним столом, окутанным плотной пеленой табачного дыма, рубились в «козла», за другим – тоже в сизоватом облаке – просматривались полетные карты. Кто-то играл на гитаре и тихо пел: «Мне в холодной землянке тепло…»

      Вдруг слышим откуда-то сверху почти забытый голос:

      – Братцы… бирмчане!

      Как по команде, повернув головы, мы увидели полноватого летчика в синем комбинезоне и узнали… Николая Федоровича Пушкарева.

      – Пантелеев! Шабанов! Мубаракшин! И ты, Евстигнеев?! Сколько же вас здесь?..

      Оказывается, начальник школы сразу заметил нас. Обнимает каждого, радуется до слез.

      – Молодцы, орлы! Как же вам удалось выпорхнуть из бирмского гнезда?.. Однако пора в столовую, там и поговорим…

      По дороге на ужин Николай Федорович в шутливом тоне рассказывал о себе:

      – Для истребителя, братцы, я уже староват. Кабина тесна стала, но кроме летного дела ничего не признаю. Воевал под Сталинградом. Завтра с полком легких ночных бомбардировщиков снова ухожу на фронт. Самолеты у нас в полку, конечно, не «лавочкины». Повоюю на них, а в перспективе – Пе-2.

      Ужин прошел за теплой, дружеской беседой, за воспоминаниями о нашей школе и закончился взаимным обещанием драться за Родину, не жалея жизни. Утром бывший начальник школы вылетел на фронт. Забегая вперед, скажу: войну он закончил в звании полковника – заместителем командира бомбардировочной дивизии.

      Вскоре взяли курс на фронтовой аэродром и мы. Летели поэскадрильно, впереди каждой шел лидер – бомбардировщик Пе-2. Нашу группу должен был возглавлять командир полка Солдатенко, но из-за незначительной неисправности в самолете отстал от своих, а к нам пристроился Иван Кожедуб.

      Прошло минут пятнадцать. Я заметил, что от маршрута мы уклоняемся влево, и, предчувствуя неприятность, передал комэску Игнатову:

      – Командир, не туда идем… Он знал об ошибке и ответил:

      – Вижу. «Пешка», мы уклонились влево!

      С Пе-2 не ответили. Тогда Игнатов доложил командиру полка:

      – Лидер заблудился, на запросы не отвечает. Разрешите идти самостоятельно.

      Кожедуб, поняв, что его принимают за Солдатенко, уточнил:

      – Командир прилетит позже. На его самолете я, Кожедуб.

      Летчики поняли тревожную обстановку. Интервалы и дистанции в строю резко увеличились: каждый достал полетную карту и искал местонахождение.

      – Приготовиться к развороту вправо. Любенюку выйти вперед к лидеру: заставить его следовать за группой! – приказал Игнатов.

      Юрий вышел вперед, покачал машину с крыла на крыло, что означало: «следовать за нами»… Но лидер