Мартин Иден. Джек Лондон

первая мысль Мартина, которую он, впрочем, побоялся высказать. Вместо этого он сказал:

      – Уж очень это для меня детское занятие – ходить в вечернюю школу. Я бы, конечно, на это не посмотрел, если бы знал, что дело стоит того. Но, по-моему, не стоит! Я сам могу изучить все гораздо быстрее, чем со школьными учителями. Это было бы пустой тратой времени (он подумал о ней, о своем желании добиться ее), а я не могу тратить время! У меня его нет!

      – Но ведь вам так много нужно сделать.

      Она ласково посмотрела на него. И Мартин мысленно назвал себя грубой скотиной за то, что решился противоречить ей.

      – Для физики и химии нужны лаборатории, – сказала она. – С алгеброй и геометрией вам никогда не справиться самостоятельно. Вам необходим руководитель, опытные педагоги-специалисты.

      Он молчал с минуту, обдумывая тщательно, как бы получше ответить ей.

      – Не думайте, что я хвастаюсь, – сказал он, – дело совсем не в этом. Но у меня есть чувство, что я могу легко всему научиться. Я сам могу всему научиться. Меня тянет к учению, как утку к воде. Вы сами видели, как я одолел грамматику. И я изучил еще много других вещей, вы себе представить не можете, как много… А ведь я только начал учиться. Мне еще не хватает… – он запнулся на мгновение и потом твердо выговорил: – инерции. Я ведь только начинаю становиться на линию.

      – Что значит становиться на линию? – прервала она его.

      – Ну, разбираться, что к чему, – проговорил он.

      – Эта фраза ничего не означает, – опять сказала Руфь.

      Он решил тогда выразиться иначе:

      – Я только теперь начинаю в себе понимать направление.

      Она из жалости промолчала на этот раз, и он продолжал:

      – Наука представляется мне штурманской рубкой, где хранятся морские карты. Когда я прихожу в библиотеку, я об этом всегда думаю. Дело учителя познакомить ученика со всеми картами по порядку. Вот и все. Он – вроде проводника. Он ничего не может выдумать из головы. Он ничего нового не создает. На картах все есть, и он только должен показать новичку, где что лежит, чтобы тот не сбился с пути. А я не собьюсь. Я умею распознавать местность. И обычно соображаю чего делать… Опять не так что-нибудь?

      – Не «чего делать», а «что делать», – сказала Руфь.

      – Верно, что делать, – повторил он с благодарностью. – О чем это я? Да, о морских картах. Ну, так вот: иным людя́м…

      – Лю́дям, – поправила она опять.

      – Иным лю́дям нужны проводники. Это так. А мне вот кажется, что я могу обойтись и без них. Я уже довольно повертелся возле этих карт и знаю, которые мне нужны, и какие берега мне надо исследовать, я тоже знаю. И я сам себе гораздо скорее выберу маршрут. Скорость флота меряется всегда по скорости самого тихоходного судна. Ну, вот то же самое и со школой. Учителя должны равняться по отстающим ученикам, а я один могу идти быстрее.

      «Но я бы желал идти не один, а с вами», – хотел он прибавить. Перед ним возникла величественная картина мира, безграничные, озаренные солнцем пространства