Обречен на победу. Николай Леонов

решили пожениться. Вернее, решил Гуров и пошел к своей цели кратчайшим путем, по прямой. Он виделся с Ритой каждый день, встречал, провожал, дарил цветы, говорил слова. Он не изобрел велосипеда, не придумал пороха, шел тропой предков. А они мудры, наши предки. Рита бушевала, пыталась вырваться, освободиться. Но тут ее женские уловки не проходили.

      Гуров был профессионалом, работа научила его: если есть шанс, один из тысячи, ты не побежден. Он мог беседовать с человеком о получасовой поездке в течение трех-четырех часов, заставить вспоминать, вытаскивать из подсознания такое, о чем человек, казалось бы, и не знал.

      В подсознании Рита мечтала выйти за Гурова замуж. Не отдавая себе отчета, она сопротивлялась яростно. Почувствовав свою силу и власть, желала в первую очередь отомстить. За то, что было три года назад, за свои унижения, за его надменность, снисходительность и холодность. Она желала унизить Гурова, посмотреть, как он мучается.

      Игре этой вчера исполнилось десять тысяч лет. Но в том и завораживающая прелесть любовной истории, что, сыгранная людьми миллиарды раз, она в каждом исполнении уникальна, самобытна.

      Наконец Гуров соединился и услышал любимый голос:

      – Здравствуй, Гуров. Я рада, что ты выбрал время. Что ты хочешь мне сказать? Только, ради бога, не повторяйся.

      И даже эта манерность, которой Рита пыталась ужалить, за тысячи километров казалась милой и естественной.

      – Ни за что не угадаешь, что я сейчас делаю, – глупо улыбаясь, сказал Гуров.

      – Очень мне интересно, умираю от любопытства, – продекламировала Рита и тут же спросила: – Так что ты делаешь?

      Будь женщина логична и последовательна, каким бы образом она сводила мужчин с ума?

      – Я сижу в номере один и пью пиво! – радостно сообщил Гуров.

      – Ты врешь, Гуров. А чем ты закусываешь?

      – Я вру только в крайнем случае, – назидательно сказал Гуров и тронул пальцем скользкий кусочек ветчины. – Закусываю свиньей, которая умерла в старости от ожирения.

      – Врешь, Гуров. Ты вообще не пьешь, тем более в одиночку. Она хотя бы красивая? Как ее зовут?

      – Не говори глупости! Позвони моим, завтра я буду в Москве. В двенадцать на нашем месте.

      – В двенадцать ты будешь на Петровке, Гуров.

      – Рита, я говорил, что люблю тебя?

      – Не повторяйся…

      – Прилечу, запишу на магнитофон…

      – За звонок я целую тебя. Не зазнавайся, отберу обратно. – Рита рассмеялась и чужим механическим голосом продолжала: – Ваше время истекло, кончайте разговор… Кончайте разговор. Целую, – и положила трубку.

      Гуров глотнул пива, бросил на кровать чемодан, стал собирать вещи. Завтра Москва…

      Раздался стук в дверь.

      Лев Иванович Гуров слыл в МУРе человеком, способным предвидеть опасность. Однако самоуверенность, рожденная ощущением счастья и удачи, подводила и более опытных, и он весело сказал:

      – Попробуйте войти!

      Дверь открылась, на пороге застыл сержант