Грозный. Пес, который искал человека. Кирилл Юрченко

то Кит – заросшую колею, хлипкий узкий мостишко, который не то, что переехать, а перейти страшно, – да сгоревшую ферму и человека. Но зато какого человека – «Архинужного!» Он не скрывал от Андрея своей радости.

      Слушая его, Рокотов с тоской думал о том, что если бы грузовик, в котором находился капитан, ехал чуть медленнее, вояки раньше повернули бы к своим. И тогда он не сидел бы сейчас в кузове со жгучей болью в затылке и не переживал за брошенных питомцев. Но, впрочем, судьба – штука хитрая.

      Как объяснял Кит, его подразделение контролировало южные рубежи где-то далеко отсюда, на юге содружества, служа заслоном для торговцев оружием, которые тайными тропами переправляли свой товар Наследникам. С большой землей контактировали раз в две недели, когда прилетала вертушка. Вскоре после того, как в эфир пошли тревожные новости, очередного вертолета не дождались. Встревоженное командование обещало через несколько дней отправить новую машину, однако и та не прилетела, да вскоре связь и вовсе оборвалась: замолчали все бастионы, которые входили в состав округа. В точности так же, как у Рокотова, радиостанции только шипели на всех волнах, пусто было и на волнах обычного радио в мобильниках, телесигнал тоже исчез. Теперь, по прошествии стольких дней, капитан Кит был даже рад, что ни тот вертолет, ни какой-нибудь другой так и не добрался до его отряда.

      – Наверняка пилоту стало худо, ну и гробанулись! – говорил он Андрею. – А ведь могли и к нам заразу притащить!..

      На самом деле все это Кит помнил из коротких видеозаписей. Не стесняясь Рокотова, он при нем несколько раз наговаривал что-то в черную коробочку мобильника. Это выглядело примерно так:

      – …в пятнадцать ноль-ноль подобрали чувака. Домик у реки. Дерево большое. Сгоревшая ферма. Говорит, что врач. Рокотов. Сейчас шестнадцать сорок, едем на воссоединение со второй группой. Передали, что нашли мост. Что еще… Да нихера пока… Рассказываю ему нашу историю…

      И капитан Кит снова продолжал свою болтовню. Он рассказывал красочно, даже художественно и с воодушевлением, будто старался добавить убедительности своим словам, или таким образом усиливал значимость собственных воспоминаний, чтобы лучше сопротивляться «сумрачной болезни»:

      – Ни приказ, ни Устав не могли бы нас удержать на месте! Обет верности хорош, когда есть что пожрать, а в тех местах, где мы пребывали, днем выше сорока, а ночью кровь стынет от холода, плюс еще нужно постараться добыть живых тварей, которые могли бы пойти в постоянный рацион солдат. А уж нормальной воды тем более не достать – кругом одни солончаки!

      Все как на духу, выкладывал Андрею капитан Кит: он пораскинул мозгами и решил, что приказ приказом, а надо делать ноги. Почти сотню километров отпахали они по пустынным местам, по долам по горам, пешком, с полной выкладкой, пока не добрались до более-менее пригодных к жизни мест.

      – Ты не представляешь, что было с нами, когда мы дошли до первой речушки! – делился впечатлениями Кит. – Вот это-то я отлично помню! Это, брат, скажу тебе, такая штука!.. Зашибись! Не-е, тебе не объяснить,